Да-да, она была довольно мечтательной и мягкой девушкой, которая любила красивые истории и любовные романы, пусть по ней сказать такого было нельзя. Как говорится, чужая душа потёмки.

И после всего, что свалилось на неё за последнюю неделю, девушка сразу ухватилась за предложение, которое ей дал странный парень по имени Грант. Достаточно странное и очень призрачное предложение, но учитывая обстоятельства, но это было единственным, что она могла сделать. Может это и был её счастливый билет?

Теперь надо было просто перетерпеть всё.

Сначала Триана сидела чёрт знает где под громкую музыку, которая не смолкала ни на секунду, прикованная наручниками к стене. Их кормили какой-то мерзкой жидкостью через трубочку, а при отказе били в живот и вновь предлагали поесть.

После первого отказа Триана поняла, что лучше просто согласиться.

Сколько прошло, она не знала, но вскоре её выволокли на улицу, судя по прохладе и свежему воздух, и забросили в машину. Они ехали достаточно долго, подпрыгивая на неровной дороге, после чего её опять перегрузили.

Триана сидела на металлическом полу. Судя по гулу двигателей и плавному покачиванию, как на волнах, теперь она была на воздушном судне, которое вёзло их непонятно куда.

Вместе с другими похищенными она боялась подать даже звук. Очень боялась, пусть и не показывала этого. Внутри неё продолжал сидеть маленький ребёнок, который вздрагивал от любого прикосновения и шума.

За время своей долгой поездки в темноте и криков музыки Триана даже смогла поспать и очнулась, когда её за руку грубо выволокли на улицу под холодный дождь. Ноги едва касались земли, иногда её просто волочили, из-за чего она потеряла одну кроссовку.

Буквально в течение минуты она вновь оказалась в помещениях. Дождь перестал бить её по макушке и плечам, а воздух стал неожиданно сухим и каким-то металлическим.

Прямо на входе её обыскали. Крепкие руки грубо и твёрдо пробежались по её телу, по сути, облапали, после чего без какого-либо предупреждения засунули пальцы туда, где она бы предпочла их не чувствовать, причём в оба отверстия.

Триана вскрикнула от неожиданности и боли, но тут же получила удар в живот. Она силилась сделать хотя бы вдох, когда её вновь потащили дальше, спускали по лестнице, пока, в конце концов, не сдёрнули с головы повязку и наушники. Не успел Триана опомниться и привыкнуть к свету, как её грубо затолкнули в камеру. Дверь за её спиной с металлическим щелчком закрылась.

Это была небольшая металлическая камера с тусклым светом у самого потолка по углам и единственным унитазом. По углам уже сидели другие жертвы, среди которых были как парни, так и девушки. Всего четверо человек, и у всех на руках такие же изумрудные оковы. Никого из них она узнать не смогла.

Значит… это и есть о чём говорил Грант?

Что ж, настало время посмотреть, будет ли на её улице праздник.

Триана потянулась к затылку и, нащупав второй бугорок что ближе к затылку, нажала на него.

* * *

Дождь хлестал по корпусу корабля так, что его было слышно даже внутри. Камеры заливало водой, и нас то и дело раскачивало влево-вправо. При работающей автоматике мы бы и не почувствовали этого — компьютер бы сам удерживал корабль ровно. Но сейчас всё управление было на мне.

Я уже который час, вцепившись в штурвал и при инверсионном управлении удерживал нас горизонтально, вглядываясь в краны радара и наружных камер, меняя раз от раза спектр. К этому моменту ночь успела смериться на день.

В кабине было тихо, лишь электроника изредка издавала звуки, да гудел реактор корабля. Ни я, ни Грог за это время не проронили ни слова. Всё было ровно так же, как и при многих разведывательных операциях. Я даже чувствовал определённый уют от этой атмосферы, словно оказался дома.

За время полёта у нас лишь один раз отказал двигатель. Я понял это, когда мы начали заваливаться назад. Пришлось сажать корабль прямо в лесу.

Как выяснилось, лопнул выходной ускоритель тяги по свежему шву. Из-за этого я полез за сваркой, прихватив кусок бронелиста из кабины, который пойдёт как заплатка, чтобы вновь заварить разваливающийся двигатель.

Когда я подошёл к нему, тот испускал жар.

— Ты уверен, что это сработает? — с сомнением спросил Грог в тот момент.

— Да. По крайней мере, он будет работать, — пробормотал я, надевая термостойкие перчатки.

Во второй раз Грог сообщил, что пахнет очень сильно палённой проводкой. Мы вновь сели, и я склонился над платой, которая торчала из-под пола.

— Всего лишь перегорели конденсаторы, — нашёл я причину через несколько минут, указав на них пальцем и потянулся за паяльником, который предусмотрительно захватил с собой.

— Всего лишь?

— В нашем случае, всего лишь. У меня есть запасные. Сейчас перепаяем.

Глядя на то, как Грог расположился поближе к выходу, я понял, что он не сильно доверял этой конструкции. Я тоже ей не доверял, будем честны.

Но по итогу мы продолжали лететь, и даже могли удержаться в воздухе при сильном боковом ветре, что можно было считать успехом.

За топями диких земель вновь начинался лес. За ним через пару часов лёту были сплошные ущелья, за которым начинались луга. И заканчивался наш путь…

— Вижу цель. Грог, готовность.

— Принял, — тут же стальным голосом отозвался он.

Впереди возвышалась одинокий горный пик, за которым… было ничего. Остров прямо за горным пиком обрывался, и я мог разглядеть лишь край земли, за которым виднелось небо.

Очень странное и необычное зрелище.

Но я любовался не красотами. Вместо этого я переключал камеры в разные режимы, поднимаясь как можно выше, чтобы понять, где находится база. Сигнал однозначно исходил отсюда.

— Контакт! Пятнадцать градусов, четыре километра! — громко сообщил я, хотя второго пилота не было. Визоры сразу увеличили картинку, показывая судно. — Челнок… нет, большое грузовое судно. Вооружения нет. Траектория движения — на сто восемьдесят относительно нас.

Я быстро переключился на камеры, разглядывая гору, по траектории грузового корабля пытаясь понять, откуда тот должен был вылететь. И сквозь пелену дождя наконец разглядел базу.

— Есть зрительный контакт!

Это была небольшая посадочная платформа, установленная на крутом склоне горы. Она упиралась квадратный бетонный короб, который уходил в склон. Разглядеть сразу его было сложно из-за небольших размеров и дождя несмотря на то, что на нём были посадочные огни.

— Вижу четыре системы ПВО и радар! Грог!

— Да!

— Сброшу прямо на одну из них на малой высоте! Готов⁈

— Всегда готов! — рыкнул он, перехватив градомёт поудобнее.

Я направил корабль прямо к первой из ПВО, что расположилась на склоне горы над бункером. Радары нас не ловили, иначе ПВО уже бы развернулись в нашу сторону. Значит, нас не ждут. Они поймут, что что-то происходит, лишь когда установят с нами зрительный контакт, то будет непросто из-за сильного дождя.

А потом будет поздно.

Рискуя третьим двигателем, я дал мощности, набирая скорость. Мы шли прямо ко входу в базу. Компьютер высчитывал расстояние, поэтому я знал, когда надо будет сворачивать. Главное чётко и ровно выбросить Грога.

— Грог! Готовность⁈

— Есть!

Я открыл кормовые створки корабля. В кабину тут же ворвался рёв двигателей и прохладный влажный воздух. Я бросил взгляд назад, чтобы убедиться, что створки открыты. За ними была лишь серая пелена и ливень.

Грог отцепился от прихватов и сейчас стоял по центру, держась рукой за ручку под потолком.

— Грог! Пять! Четыре! — я отсчитывал, ориентируясь на компьютер.

Мы подлетели достаточно близко, чтобы нас смогли увидеть. Я вывел корабль в пологое пике, чтобы максимально разогнаться и приблизиться к земле, направив корабль прямо на ПВО, которое только-только начало разворачиваться к нам.

— Три! Два! Один! Пошёл!!!

Грог сделал шаг вперёд и скрылся в серой пелене дождя, оставив меня одного.

* * *

Грог шагнул в бурю и оказался в пустоте. Здесь не было ничего, кроме него, свиста ветра в динамиках, дождя и серости шторма. А потом на экране вспыхивает предупреждение…

— ТЯГА!

И сопла в ранце выдают две струи, которые заметно тормозят его падение.

Грог приземлился ровно на крышу бункера. Как и всегда, точный сброс. Его ноги лишь слегка согнулись от приземления, но он в то же мгновение выпрямился и выхватил плазмострел. Два точных выстрела, два ярких синих луча, рассёкшись серую пелену,