Секунда тишины, и она легонько прикасается к моей ладони пальцами.

Бьет током. Сердце коротит. Сглатываю.

- Обещай мне!

- Обещаю, – шепчу я тихо.

Но не потому что хочу, а потому что это моя Алёна просит меня об этом. И я в этот момент люблю ее еще сильнее, ибо никто в этом мире не способен видеть свет там, где его и в помине не было.

Вот бы и во мне она разглядела что-то подобное. Боже, прошу! Умоляю! Позволь этому случиться!

Так и лежим неподвижно, ловя качели сна, пока я не решаюсь сказать нечто важное.

- Ты мой друг, Алёна.

Минута тишины, сбитое дыхание. Может мое, а может и нет. И тихий едва уловимый ответ выбивает из меня болезненный вздох.

- А ты мой, Никита.

Блаженно прикрываю глаза и мгновенно улетаю в сны, где больше нет неопределенностей. Там только я и мои желания. Острые, болезненные, где-то и вовсе бесстыдные. Да, мы больше не дети. Я плохой взрослый мальчик, а она хорошая взрослая девочка. И я горю рядом с ней, руки чешутся, в груди ураган и мне так хочется ее испортить…

Что?

Какого черта?

Открываю глаза и в первую секунду даже не понимаю, что происходит, потому что нет сил поверить в то, что реальность вдруг действительно так сурова ко мне в это утро.

Нет, нет, нет!

- Никита, – восторженно тянет, сидящая на кровати Алёнка, а мне хочется материться и крушить все вокруг.

Потому что я ни хрена не успел. Все чего-то тянул, боялся, перестраховывался. А теперь вот – получи, фашист, гранату!

- Все получилось! – поворачивается она ко мне и улыбается.

А мне хочется сдохнуть, потому меня уже размазало…

POV Никита

- Получилось! – вскакивает на ноги Алёна и начинает выплясывать, ни-то пасадобль, ни-то танец городского сумасшедшего.

Праздник у нее. Радуется, в общем. И даже не догадывается, что мне сейчас больше всего на свете хочется совершить преступление по статье 126 УК РФ. Похищение человека. Срок до пяти лет лишения свободы.

Ибо мне плевать! Вот вообще до фонаря, понимаете? Все в топку, лишь бы она была рядом, а не предавалась веселью, что наконец-то освободилась от моего обременительного общества. Ведь она сейчас просто уйдет.

Уйдет!

Что Алёна и делает. Сначала несется в душ, где, видимо, спешно наводит марафет, а потом торопливо бежит в гардеробную, пока я по-прежнему в полнейшем ступоре сижу на кровати и не понимаю, что же мне теперь делать.

Встаю на ноги и за ней, а там уж и захлебываюсь дикой паникой. Потому что я не могу поступить с ней так, как хочется. Потому что приходится ломать себя изнутри, чтобы не похерить то светлое, что есть, между нами.

- Алён? – хриплю.

- Ась? – улыбается мне из-за спины, пока криво-косо запихивает в большую спортивную сумку свои вещи.

- Ты чего? – подхожу ближе и пытаюсь хоть как-то ее остановить или замедлить.

Только она – это цунами, что сносит все на своем пути. И меня, в том числе.

- А чего? – пожимает она плечами, – Отмучились же, Никита. Все!

- Но…

- Никаких «но»! – качает отрицательно головой.

- Но мы же встречаемся, – проскулил я побитой собакой.

- Типа, – поднимает вверх указательный палец, – а теперь типа расстались.

- Но, что скажут люди? Бабушка твоя? Мой отец, в конце концов? Нельзя же так рубить с плеча, – я знаю, что несу абсолютную словесную диарею, но страх потерять ее реально пудрит мои многострадальные мозги.

- П-ф-ф, нашел, о чем переживать, Соболевский. Какие сейчас времена? А нравы? Ты посмотри по сторонам, сегодняшняя молодежь же ничего не ценит, слова-пустышки вылетают туда-сюда со скоростью ветра. Люблю, ценю, уважаю, тучи мимимишных постов в инстаграм с кучкой смайликов…а потом бац и разбилась чашка. Внезапно! И никто ее клеить не собирается, проще новую купить. Вот и про нас так же подумают. Поматросил и бросил, не сошлись характерами, не любовь – просто показалось, – тараторила Княжина пока я стоял рядом и хаотично перебирал варианты для ответа.

Ничего. В голове полный штиль из мыслей. Только одна сплошная паника.

- Ну, хорошо…ладно, ладно! Но зачем так торопиться? Давай хоть позавтракаем, а потом я…

- Да какой может быть завтрак, Ник! Мне и крошка сейчас не полезет. Я на диком адреналине! – и опять улыбка безумной Харли Квин.

Затолкала последние носки в сумку и бросилась к корзине с грязным бельем. Все забрать решила, чтобы уж наверняка. Чтобы я потом не бегал с нечаянно найденными трусами, для предлога встречи с ней.

Звездец!

А она уже несется обратно, запихивая последние шмотки в сумку, а затем прямоходом к рабочему столу, где, особо не церемонясь, запихала в рюкзак свои тетради и старенький ноутбук, обклеенный разноцветными наклейками.

Вот и все.

Оглянулась по сторонам и облегченно вздохнула.

- Так, а где мой телефон? Надо же такси вызвать, – и ринулась в спальню, да только я тормознул ее на входе в комнату.

- Угомонись, а? Тебя гонит кто-то что ли? Что ты носишься как долбанный электровеник? Мы друзья или так, ради галочки общались?

- Ну…нет, – вдруг округлила она глаза.

- Вот и веди себя тогда как мой друг, – стиснул я ее предплечья чуть сильнее.

Смутилась, глаза отвела, а я только стоял и пожирал ее облик глазами. Все никак насмотреться не мог, с каждым днем все более голодный. До нее!

- Омлет или сэндвичи? Чай или кофе? – спрашиваю каждый раз, хотя совершенно точно знаю ответ.

Выучил ее почти наизусть. Прикипел. А теперь смотрю на нее и понимаю, что мне стоит приготовиться к тому, что сейчас Алёна оторвет себя от меня с мясом. И даже не поперхнется.

- Никит? – делает страдальческое выражение лица, но я неумолим. Смотрю сурово и решительно, хотя внутри все дрожит и крошится.

- Давай, шевели булками, подруга. Я с утра голодный и злой, ты же знаешь. Так что нечего меня еще больше нервировать, – развернул и подтолкнул ее в сторону кухни, а там, словно властный господин, указал на холодильник.

Подчинилась, а я выдохнул, суматошно соображая, что же делать дальше.

- Сегодня же нам ко второй паре? – спрашиваю между делом.

- Угу. Как раз успеваю завезти вещи и собраться. Прямо удачно все складывается, – и смешно вытянула губы трубочкой, а мне захотелось ее встряхнуть и впервые наорать.

Ну какой, к чертовой матери, удачно? Я планировал еще неделю минимум кайфовать рядом с ней!