«Если судить по речам, которые ведут итальянцы из посольства, они уже сейчас не верят в успешный исход войны, — говорил Леопольдо Гало Гонсалесу, обсуждая очередное донесение Солимано. — Они понимают, что если даже все это затянется и удастся продержаться год-другой, финал будет один — капитуляция».

Озабоченность дипломатов Муссолини будущим жизнеустройством приводила их к выводу, что практичнее всего не дожидаться неизбежного краха Италии, а вести свои индивидуальные переговоры о сдаче позиций, договариваясь с будущими победителями о приемлемых условиях. Солимано испытывал очевидную брезгливость от подобных кульбитов фашистских дипломатов, но с одним из них — Франко Велутини, — все-таки сблизился. Во-первых, по настоятельной просьбе «Алекса» и, во-вторых, из-за откровенных рассказов итальянского атташе о внутренних конфликтах в посольстве и содержании тех депеш итальянского МИДа, с которыми Велутини доводилось знакомиться. «Шпиономания — это наш нынешний образ жизни, — как-то признался дипломат. — Никто никому не доверяет. Все следят за всеми. Ждем, у кого первого не выдержат нервы, кто первым сбежит из посольства…»

«Я бы не советовал тебе торопиться с этим, — сказал ему Солимано. — Разве так уж плохо — изредка встречаться и беседовать о текущих дипломатических и иных делах, как делаем мы? А друзья, будь уверен, всегда помогут, если тебе потребуется в Чили защита и надежный кров над головой».

«Какие друзья?»

«Надежные, Франко. И, конечно, не фашисты…»

Чилийская сеть «Артура» постепенно расширялась, улучшалась ее информационная работа. Из материалов, поступавших в резидентуру, становилось все более очевидным: гитлеровская разведка, обладая поддержкой в правительственных и военных кругах, действует в стране почти безнаказанно.

Главой абвера в Чили был Людвиг фон Болен (он же — «Бах», «Ривера»), военный атташе Германии. Формально он подчинялся военному атташе в Аргентине Нибуру, но функционально обладал полной свободой действий. Фон Болен знал Чили как свои пять пальцев: здесь он родился и учился в средней школе. Для получения университетского образования фон Болен уехал в Германию, но Первая мировая война сломала его планы: пришлось воевать «за кайзера, за фатерланд». После возвращения в Сантьяго фон Болен сделал быструю карьеру: он стал личным секретарем у президента Карлоса Ибаньеса (1927—1931). Вторая мировая война застала фон Болена в Германии. На этот раз от фронта его спасла учеба в разведывательной школе. За день до нападения Германии на Советский Союз резидент отправился в Сантьяго.

Несмотря на отсутствие опыта, фон Болен сумел довольно быстро создать в Чили шпионскую сеть. Первыми ее агентами стали германские консулы в портах от Арики до Пунта-Аренас. Годовой «бюджет» резидентуры равнялся 400 тысячам американских долларов, так что денежных затруднений абверовцы не испытывали. Вскоре после прибытия фон Болену удалось наладить с помощью агента «Касеро» работу радиостанции, которая вела передачи на Гамбург из небольшого загородного имения в Кильпуэ, расположенного близ Вальпараисо. Немецкие позывные звучали в эфире больше года и обеспечивали стабильную связь фон Болена с радиоцентром абвера. Передатчик обслуживал также абверовскую агентуру в андских странах, Мексике, Бразилии и даже Китае. Всего через радиостанцию фон Болена в Гамбург было направлено более четырехсот сообщений…

При вербовке агентов фон Болен предпочитал лиц с тевтонскими корнями. Но было немало чилийцев, которые охотно шли на службу рейху: одних поразили молниеносные победы вермахта, других очаровала национал-социалистическая идеология. Конечно, в резидентуре абвера в Чили были и свои проблемы. Иногда фон Болен устраивал своим агентам разносы за «леность» при сборе информации. Его можно было понять: в качестве «источников» они нередко использовали журналы и газеты, старательно вырезая фотографии всех американских самолетов, которые появлялись в чилийской прессе.

К апрелю 1942 года сеть фон Болена разрослась до внушительных размеров. Один из немецких сотрудников — «Дункель» — совершил длительное путешествие по чилийскому селитряному северу, где завербовал для абверовской сети нескольких агентов. За ежемесячную плату в 20 долларов они периодически направляли доклады об активности портов Токопилья, Кокимбо, Икике и других. Ценным сотрудником резидентуры стал немецкий коммерсант, представитель фармацевтической фирмы «Байер» Вернер Сиеринг. Под его началом на фирме работало около 30 немцев, и многие из них стали помогать абверу в сборе политической и экономической информации. Сиеринг предоставил в распоряжение фон Болена свою картотеку на чилийских немцев (членов НСДАП), что заметно облегчило вербовочную работу резидента.

Другим особо доверенным лицом фон Болена был Хейн-рих Рейнерс, владелец транспортной фирмы в Вальпараисо. Он отвечал за сбор информации о движении судов через южные порты Чили. В немецких районах юга страны сбор информации шел через Эриха Карчлена, управляющего банком «Трансатлантик» в городе Вальдивия. Шпионские достижения фон Болена были несомненными, но в докладах американских дипломатов и разведчиков они сильно преувеличивались. Так, в 1941—1942 годах в Вашингтон шли неоднократные сообщения о том, что в провинции Айсен в укромных заливах и бухтах на юге Чили функционирует шесть тайных баз германских подлодок. Туда пособники наци подвозили топливо, продовольствие, питьевую воду, а иногда доставляли «сменные экипажи» моряков (!).

Конечно, впечатление от таких докладов было сильным: в Вашингтоне были уверены в том, что «пятая колонна» в Чили была близка к захвату власти, располагая прочными позициями в армейских частях, на флоте, в полиции, вообще—в государственном аппарате. Конечно, очагов «пятой колонны» на континенте было немало, хотя нередко за таковые выдавались места скученного проживания немцев. Эти города и поселки предавались остракизму, а предприятия с немецким капиталом или немецкими хозяевами заносились в «черные списки».

Сети абвера и СД в Латинской Америке создавались в пожарном порядке. Этот регион воспринимался гитлеровцами как удобный плацдарм по наблюдению за передвижениями судов союзников. Конкретных планов по захвату континента в германском генеральном штабе не разрабатывалось. Существовали лишь проекты возможных вариантов высадки экспедиционного корпуса вермахта в Южной Америке, сочиненные любителями-стратегами из разных стран, да распространялись «активки» британской разведки, призванные доказать (в первую очередь Соединенным Штатам), что угроза германской агрессии на континенте «реальна как никогда». До нападения Германии на Советский Союз британцы изнемогали от тягот войны в одиночку и считали, что только вступление США поможет им выстоять. Схемы и карты с жирными стрелами, нацеленными на Соединенные Штаты и Южную Америку, устрашающе действовали на обывателей. В частности, немалый резонанс имела подобная карта, опубликованная в книге перуанца Мануэля Сеоане «Наша Америка и война» в 1940 году.

Политическая элита Соединенных Штатов никогда не сомневалась в том, что воевать придется. Требовалось, однако, преодолеть нежелание американцев идти на войну. Одним из этапов этой кампании стало выступление президента Франклина Делано Рузвельта в конгрессе 12 августа 1941 года, когда он продемонстрировал присутствующим «секретную нацистскую карту» будущей «перекройки» Латинской Америки. Страны, которые «симпатизировали» гитлеровской Германии, получали значительные территориальные «приращения» за счет соседей. Бразилия, если судить по этой карте, должна была вырасти еще больше. Чили получала дополнительное «жизненное пространство» за счет Перу и Эквадора. На месте Венесуэлы, Колумбии и Панамы предполагалось появление странного симбиоза под названием «Новая Испания». Не была обижена Аргентина: она должна была увеличиться почти вдвое, присоединив Парагвай, Уругвай, часть Боливии и, конечно, Мальвинские острова.