— Какую? — королева слегка отстранилась от варвара.

— Ты спишь с кем угодно, но не выходишь замуж, — произнес Конан. — Я тоже обещаю не жениться. Если лучезарный Митра смилуется над нами и позволит соединиться навечно, препятствий не будет…

— Хитрец, — ласково улыбнулась волшебница. — Ты ведь не пропускаешь ни одной женщины, кроме тех, кто удрал на самую верхушку дерева… А когда станешь королем, то обязательно заведешь десятки наложниц. А я ведь ревнива.

— Я помню это, — рассмеялся киммериец, — а потому, мы в равных условиях. Вокруг тебя блестящие рыцари, и каждый почтет за честь разделить ложе со своей госпожой.

— В Фессалии распутство не поощряется, — возразила Селена.

— Не бывает правил без исключений, — проговорил северянин. — Красивая женщина редко остается в одиночестве. Народ тебя поймет.

— Пусть будет по-твоему. Я согласна, — вымолвила королева. — Тем более что другого выхода все равно нет. Я получила надежду на счастье и вновь потеряла ее… Как обидно!

Волшебница припала к груди варвара. Было просто заключить сделку на словах и трудно принять ее условия в душе. Сейчас Селена терзалась сомнениями: сказать Конану о Кристане или нет? Как поступит киммериец, узнав о сыне? Часто наемник ведет себя совершенно непредсказуемо — в этом и его сила, и его слабость. Наверняка такая новость обрадует варвара, но в то же время создаст северянину немало трудностей в будущем.

И все-таки женское самолюбие перевесило осторожность.

— Конан, — начала королева, — я хочу тебе сказать…

В дверь раздался тихий стук.

— Кто там? — нервно спросила волшебница.

— Госпожа, вы проснулись? — донесся голос служанки. — Прошу прощения, Ваше Величество, но к вам настойчиво просится валвилец.

— Ивон, — догадалась Селена. — Фессалийцы никогда не позволят себе потревожить королеву в спальне…

Киммериец утвердительно кивнул.

— Пусть немого подождет, — вымолвила женщина.

Селена быстро оделась, причесалась и умелым движением запахнула кровать. В отличие от трунсомцев, наблюдательный альв наверняка знает о близости волшебницы и чужестранца, но даже ему не следует лицезреть ложе королевы.

Получив разрешение, ученик жреца вошел в комнату. Низко поклонившись, валвилец с волнением в голосе проговорил:

— Ваше Величество, я только что узнал об отъезде Конана. Хочу заметить, это значительно ослабляет армию.

— Он еще здесь, — улыбнулась Селена

Юноша обернулся и встретил взгляд стоящего у двери киммерийца. Северянин расположился так, что из коридора его никто не мог увидеть. Лишние слухи правительнице Фессалии не нужны. Пусть все думают, что варвар исчез еще накануне.

— Так значит… — удивленно произнес альв.

— Нет, — прервал валвилца Конан. — Я действительно скоро уйду. Мне пора возвращаться в свой мир.

— Не совсем тебя понимаю… — растерянно сказал ученик жреца.

— Это неважно, — усмехнулся киммериец. — Ивон, я возлагаю на тебя ответственную миссию. Фессалия погрузилась в пучину войны. Вся надежда на помощь Валвила, а ты — главное связующее звено между королевой и Менхолом. Не бросай ее.

— Но я всего лишь альв, — возразил юноша. — Люди относятся ко мне недоверчиво и пренебрежительно. Рыцари не позволят мне даже приблизиться к Селене. После твоего исчезновения здесь многое изменится…

— К сожалению, — проговорил северянин, подходя к валвилцу, — гараны преданы правительнице лишь до тех пор, пока им не угрожает опасность. Скоро правителей обуяет жажда власти. Ведь при удачном раскладе можно заполучить не только одну-две провинции, а всю страну… Я опасаюсь очередного предательства. У королевы сейчас нет своей армии, и она опирается на копья трунсомцев и корнирстонцев. Инхам и Тарих довольно самолюбивы и горды.

— Но альвы не могут им противостоять, — заметил Ивон. — У Уфтина…

— И не надо, — варвар положил руку на плечо альва. — Главное, что вы существуете. Ни при каких обстоятельствах не покидайте Фессалию. Ты станешь личным советником Селены, она объявит об этом уже сегодня. Не спорь с рыцарями, не ругайся, только высказывай свое мнение.

— Я постараюсь, — неуверенно вымолвил ученик жреца.

В этот момент воздух в комнате удивительным образом засверкал и заискрился. Конана медленно окутывала небесно-голубая магическая дымка. Очертания киммерийца начали расплываться и исчезать…

— Обещай мне! — выкрикнул северянин.

— Обещаю, — выдохнул валвилец.

Фигура варвара была уже почти невидима. Женщина зарыдала и бессильно вытянула руки в сторону киммерийца. В последний момент она воскликнула:

— Конан, у тебя есть сын!..

Туман быстро рассеялся. В спальне остались лишь королева и Ивон. Стоя на коленях, Селена утирала слезы. Случилось то, что должно было случиться. Боги безжалостны. Возлюбленный исчез навсегда. Словно не замечая состояния волшебницы, альв восхищенно произнес:

— Это же настоящее чудо! Как ему удалось…

— Существуют силы, куда более могущественные, чем магия альвов или мое волшебство, — с трудом вымолвила королева. — Забудь то, что ты видел.

— Разумеется, моя королева, — проговорил ученик жреца.

Приведя себя в порядок, Селена покинула покои и направилась в главный зал трунсомского замка. Позади королевы шествовал Ивон. Сегодня состоится очень важное событие в жизни Фессалии: впервые в истории страны на должность советника будет назначен альв. Вряд ли это решение правительницы вызовет восторг у рьщарей, но возражать они не посмеют. Валвилцы — союзники, и оскорблять их недоверием будет слишком рискованно. Королева всегда знает, что делает…

Киммериец открыл глаза. Вокруг была непроглядная тьма. В небе мерцали тысячи холодных звезд. Конан заметил неясные очертания таверны, в окошке колыхался неяркий свет. Наемник зло, от души выругался. Добро пожаловать в родную Хайборию!

Но что же хотела сказать Селена?

«Конан, у тебя есть…»

Больше северянин ничего не расслышал. Голос у женщины был странно напряженный, отчаянный… Впрочем, возможно, это лишь показалось северянину. И в любом случае, даже если это и было нечто важное, — он все равно теперь уже никогда не узнает, в чем дело. Останется еще одна неразгаданная тайна…

Пожав плечами, варвар двинулся к убогому строению.

Покидая Трунсом, северянин предусмотрительно захватил кошель с золотыми монетами — Тарих не обеднеет. Склонив голову, наемник вошел таверну. Те же грязные столы и скамьи, над очагом жарится туша молодого барана. Здесь ничего не изменилось.

— Хозяин, мяса и вина! — поднял голос варвар.

Из-за висящей в проходе циновки выбежал пожилой иранистанец. Увидев гостя, мужчина выронил глиняный кувшин и испуганно прижался к стене.