— Какой? — поинтересовалась Алена.

— Удавить Хасана, — рассмеялась она.

К важным гостям, приходившим по вечерам, Алена еще не выходила, но Филипп, зашедший ее навестить после ухода врача, объявил, что дает ей еще два дня для окончательного выздоровления, а потом ей придется отработать то, что она ему задолжала.

— И много я тебе должна?

— Много! — Он скривил тонкие губы. — Так что придется покрутить задом под клиентами!

— Я этого делать не буду, — помедлив, ответила она.

— Будешь. Или отправишься туда, откуда я тебя вытащил!

Ни один мускул не дрогнул на лице Алены, и Филиппа поразила ее выдержка. Она несколько секунд бесстрастно смотрела на него, потом отвернулась лицом к стене.

— Подумай, подружка! Я даю тебе два дня!

Он дошел уже до двери, но неожиданно вернулся.

— И запомни: никаких уговоров я вести не стану! Ты мне и без того надоела! Видеть тебя, мразь, не могу! — прорычал Филипп. — А спас я тебя лишь

потому, что слишком легко ты хотела от меня отделаться! Сначала все отработаешь до сантима! Все, что я потерял из-за тебя, шлюха! И будешь очень стараться! А я еще подумаю, дарить тебе после этого жизнь или нет! Не воспользуешься этим шансом — твое дело. Значит, исчезнешь. Пойдешь на корм тем же крысам, от которых я тебя спас! А они, я уверен, только тебя и поджидают! Вот уж радость-то я им доставлю!

Алена снова повернулась к стене. Ее вдруг затрясло в ознобе, и несколько слезинок скатились по щеке. Лакомб не упомянул о ее дочери, а значит, угрозы всерьез. Вспомнилась Катюшка, по которой страшно истосковалась, и сухой комок встал в горле, перед внутренним взором поплыли тихие Мытищи, вынырнула, подкрашивая губы, матершинница Варька, которая бы горевала в ее положении только об одном, что всего по сотне баксов с хвостиком в месяц выходит, а не по триста. Вот бы с кем Алена сейчас поменялась судьбами. Как говорят, не глядя.

Она попыталась подсчитать, сколько же дней прошло с момента ее похищения в Овере: десять, двенадцать? Не больше. А кажется, целая вечность, которая разделила ее пополам. Та, заонежская, мытищинская, ее душа трепыхалась уже, как сухой листок на осенней ветке, готовая отлететь в любой миг, потому что народилась новая, к которой придется еще привыкать и с которой жить дальше. Только сколько вот? День, два, неделю?

Что-то подсказывало: Виктор рядом и ждет лишь случая, чтобы ее выручить. Очень хотелось в это верить. Конечно, Алена могла и ошибаться, но чувствовала: он где-то здесь, неподалеку, стоит лишь руку протянуть. А потому надо держаться и накапливать силы. Еще возможен побег, Кэти ей поможет. Мими может дать недостающие полторы тысячи. Под проценты Взамен получит три. Тот новенький «пежо» в гараже стоит семь, четыре с половиной за него дадут сразу же. Вот и расплатится. Выход найдется. Она верит,найдется. Алена успокоилась и заснула.

Перед уходом Филипп призвал к себе Хасана.

— Ладно, не будем собачиться! — примирительно проговорил Лакомб, стараясь на него не смотреть. — Нам еще полгода вместе работать, так что лучше без обид! Нового врача я найду. Жан мой старый друг, стучать не побежит, я гарантирую. А о какой весточке ты говорил?

— Вчера кто-то наблюдал из бинокля за нашими окнами. Бинокль мощный. Я этого наблюдателя засек, он тут же спрятался. Дом напротив. Окна также на четвертом этаже. Неплохо бы узнать, что за любопытный там объявился.

Хозяин насторожился. Он тотчас позвонил в полицию своему комиссару, и тот по его просьбе через десять минут передал ему все, что удалось узнать о Гийоме Сотэ: старый, сумасбродный коллекционер шедевров мировой живописи, миллионер, девяносто три года. Живет в пятикомнатной квартире со своей экономкой шестидесяти лет, родом из Испании, зовут Кармен. Старик никого к себе не подпускает, ни критиков, ни друзей, ни ближайших родственников, то бишь сына с дочерью и с внуками, сам никуда не выходит, имеет оружие и любому разбойнику всадит пулю в глаз, сберегая свои картины, так что вряд ли кто-нибудь мог у него появиться. А поскольку старому богачу скучно все время жить в заточении, то немудрено, что он рассматривает в бинокль своих соседей напротив.

Лакомб передал эту информацию Хасану.

Как видишь, твои волнения беспочвенны, —

усмехнулся Филипп. — Но молодец, что заметил и доложил! Мало ли что, всегда надо быть начеку!

— Нам нужно чего-то опасаться? — притворно удивился Хасан.

Эта привычка охранника задавать лишние вопросы давно раздражала Филиппа, и он вмиг нахмурился:

— Ничего. Еще вопросы?

— Я ведь не праздно спрашиваю, — заметив гнев хозяина,бесстрастно проговорил Хасан. — Поскольку я отвечаю за безопасность этих красоток, то имею право знать, кто нас напрягает? А то вдруг кто-то звонит в дверь, прикидывается хозяйкой, требует, чтобы ее впустили. Подозрительно!

— Объясняю, одна местная сумасшедшая вдруг решила, что должна , стать моей женой! — помолчав,жестко сообщил Филипп. — Она небедна, нанимает детективов, которые следят за мной и суют свой нос куда не надо! Но я с ней уже веду переговоры о перемирии. И думаю, мне удастся поставить ее на место. Вот на сегодняшний день вся наша проблема. Но я сказал, что ее решу!

Он не успел договорить, как сработала сигнализация у входа, резко и громко запищал предупреждающий сигнал. Хасан, не раздумывая, бросился к двери, бесстрашно открыл ее, но на площадке никого не было. Он выскочил, глянул в лестничный пролет. Женская фигурка мелькнула внизу, выпорхнула на улицу. Охранник вернулся, взглянул на прорезь замка, отковырнул оставшиеся крохи то ли глины, то ли пластилина. Понюхал: пластилин. Выбежал перепуганный Филипп.

- Кто там?! Зачем дверь открывал?!

Хасан не ответил. Выглянули в прихожую голые Кэти с Биби.

— Вы что, одурели?! Мы еще спим! — возмутилась Кэти.

— А ну брысь на место! — рыкнул на них татарин.

Девушки исчезли.

— Почему ты вышел?! — рассердился Лакомб. — Сколько раз можно напоминать, что при любой ситуации входную дверь открывать нельзя!

Он захлопнул ее, и снова запищала сигнализация. Охранник отключил устройство.

— Видимо, кто-то попал не туда, только и всего! — пробормотал Филипп.

— Да нет, туда, — сощурившись, зло процедил Хасан. — Очень даже туда!

Он показал хозяину крошки застывшего пластилина.

— Кому-то понадобился ключ от нашего замка, —пояснил Хасан и усмехнулся. — Слепок сделала дама, мне удалось увидеть, как она убегала, но вот лица я не разглядел. Впрочем, это, возможно, снова по вашей части!

На скуластом лице Хасана вспыхнула насмешка, и Филипп с трудом удержал себя, чтобы не наброситься на охранника с кулаками.

7