И все же он не прав. Между ним и Стивеном Боннетом огромная разница, думала я, наблюдая за движениями его тела, как он с силой и определенной грацией налегал на весла. Нет, дело не только в чести. Джейми добрый, смелый и… у него есть совесть.

Я поняла, куда мы направлялись, когда Джейми развернул лодку к устью речки, заросшему осинами. Я еще никогда не добиралась туда по воде, хотя Иокаста упоминала, что плыть недалеко.

Что ж, если Джейми сегодня решил взглянуть в глаза своим внутренним демонам, то лучше места и не сыскать. Над устьем темнела непривычно тихая лесопилка. За ней, у самого леса, слабо светились хижины рабов. Нас окружали самые обычные ночные звуки — шелест листвы, кваканье лягушек, плеск воды, но все равно царила какая-то странная тишина. Огромная постройка словно отбрасывала тень… Очевидно, это всего лишь разыгралось мое воображение.

— Людные днем места ночью кажутся особенно зловещими, — проговорила я, стараясь нарушить тишину.

— Правда? — рассеянно отозвался Джейми. — Мне и днем тут не очень-то понравилось.

Я содрогнулась, вспомнив.

— И мне. Я о том, что…

— Бирнс мертв. — Джейми смотрел в сторону лесопилки, почти отвернувшись от меня. На его лицо падала тень от дерева.

— Надсмотрщик? Когда? — изумилась я, пораженная скорее внезапностью, чем самим известием. — И как?

— Днем. Младший сын Кэмпбелла появился с новостью перед самым закатом.

— Как? — снова спросила я, стиснув светлый шелк платья в пальцах.

— От столбняка, — спокойно ответил Джейми. — Паршивая смерть.

Тут он прав. Я никогда не видела умирающих от столбняка своими глазами, но отлично знала симптомы: возбужденное состояние, сложности при глотании и дальнейшее оцепенение, когда мышцы рук и ног начинают сокращаться сами по себе. Судороги усиливаются, пока тело больного не становится твердым, как дерево. Он выгибается дугой от мучительной боли, что приходит и уходит, а в конце возвращается последним спазмом, который может остановить лишь смерть.

— Ронни Кэмпбелл сказал, что Бирнс умер с улыбкой на лице. Правда, сомневаюсь, что она была счастливой, — мрачно пошутил Джейми, однако веселья в его голосе звучало мало.

Я выпрямилась. По спине пробежал холодок.

— Умирал он медленно. — Подозрение охватило меня ледяными щупальцами. — Столбняк убивает за несколько дней.

— За пять, в случае Дэйви Бирнса, — заметил Джейми уже без тени смеха.

— Ты был у него! — Огонек гнева растопил внутренний холод. — И ничего мне не сказал?!

После того как я перевязала рану Бирнса — страшную, но для жизни неопасную, — меня заверили, что его временно спрячут, пока беспорядки из-за показательного линчевания не улягутся. Потрясенная всем случившимся, я так и не расспросила никого о дальнейшей судьбе надсмотрщика. А теперь ужасно злилась на себя за это упущение. Однако осознание вины не принесло мне облегчения.

— Разве ты могла что-то сделать? Сама же говорила, что такому больному и в вашем времени ничем не помочь. — Джейми не смотрел в мою сторону. Голова, повернутая к лесопилке, темнела на фоне светлой листвы.

Я заставила себя выпустить юбку из пальцев и расправила скомканную ткань.

— Да, — с трудом признала я, — ничто его не спасло бы. Но я должна была его осмотреть, может, удалось бы облегчить страдания.

Теперь Джейми взглянул на меня — я ощутила движение тела.

— Может, — ровно согласился он.

— А ты даже не… — Я запнулась, вспомнив, как Джейми исчезал всю неделю и уклончиво отвечал, когда я спрашивала, куда же он отправляется.

В голове слишком ярко возникла картина. Крошечная комнатушка под самой крышей дома Фаркуарда Кэмпбелла, где я перевязывала Бирнса. Корчащийся на постели мужчина, медленно умирающий под холодными взглядами тех, кого закон сделал его союзниками поневоле. Умирающий, зная, что его презирают. По коже снова пробежали мурашки.

— Да, я не позволил Кэмпбеллу послать за тобой, — тихо сказал Джейми. — Есть закон, саксоночка… и есть справедливость. Я отлично знаю разницу.

— А еще есть милосердие.

Спроси меня кто — я назвала бы Джейми Фрейзера милосердным. Когда-то он таким был. Однако с тех пор минуло много тяжких лет, а на сострадании слишком легко сыграть врагам. Я думала, он сохранил в себе ту доброту, и сердце обожгло странной болью от мысли, что ее больше нет.

Лодка слегка развернулась на воде, и ветвь ивы разделила нас своей завесой. Джейми хмыкнул где-то там, за листвой.

— Блаженны милостивые, — произнес он, — ибо они помилованы будут. Бирнс милостивым не был и получил по заслугам. Раз Господь его наказал, то кто я такой, чтобы вмешиваться?

— Ты думаешь, это Бог наслал на него столбняк?!

— А кто еще на такое способен? Да и вообще, — продолжил Джейми вполне логично, — к кому же еще обращаться за справедливостью?

Я отчаянно пыталась подобрать слова. Меня слегка замутило. Сдавшись, я решила прибегнуть к последнему аргументу:

— Ты должен был мне сказать. Даже если знал, что помочь ничем нельзя, не тебе решать, что…

— Я не хотел, чтобы ты там появлялась, — произнес Джейми тихо, но с ноткой стали.

— Знаю я! Но какая разница, заслуживал Бирнс…

— Да не из-за него!

Лодка резко качнулась от движения Джейми, и мне пришлось схватиться за борт.

— Мне плевать, как он умирал, легко или тяжело, но я все же не чудовище, — жестко продолжил Джейми. — Я тебя уберечь хотел, а не его заставить страдать!

Я вздохнула бы с облегчением, услышав это, однако вновь вспыхнула от злости, когда поняла, почему он так поступил.

— А это не твое дело! Если я не могу быть твоей совестью, то и ты моей не станешь!

Я раздраженно отдернула ивовый занавес, чтобы взглянуть на Джейми. Сквозь листву вдруг прорвалась рука и схватила меня за запястье.

— Мое дело — беречь тебя от опасности!

Я попыталась освободить руку, но Джейми держал крепко.

— Слушай, я не маленькая девочка, чтобы меня защищать, и уж точно не идиотка! Если мне чего-то нельзя, то объясни, и я пойму. Но не смей решать, что мне делать и где быть, даже не поговорив со мной!..

Лодка вновь накренилась, и в шуршащей листве показалась голова Джейми.

— Да я не пытаюсь решать, где тебе быть!

— Ты решил, где мне нельзя появляться, а это одно и то же!

Ивовые ветви соскользнули с его плеч. От яростного движения лодка сдвинулась с места, и мы выплыли из тени дерева.

Джейми вырос передо мной, огромный, как лесопилка за его спиной. Длинный прямой нос едва ли не ткнулся в мой, синие глаза сузились.

Я моргнула. Джейми — нет.

Запястье он выпустил, когда прошел сквозь завесу из листьев. Теперь он схватил меня за обе руки выше локтей. Я