А затем всё перестаёт быть таким простым и приятным.

– Стой. Халид, стой. Пусти меня!

Не представляю, что мужчина слышит в моём голосе, но он останавливается. В момент, будто по тормозам шибанули. Только смотрит внимательно, выискивая причины, что со мной не так.

– Тебе больно? Плохо?

– Мне больно и плохо от того что ты в моей жизни.

Тянусь к волосам и едва не всхлипываю. Так бывает в жизни, когда тебя не может ничего сломить, только закаляет. И Халид со своим похищением, и контролем, и заботой, которой не должно быть, которая скручивает. Всё это я вынесла. А вот маленькая капля и именно она прорывает плотину.

Злости, растерянности, готовности плакать.

Касаюсь слипшихся прядей, пачкаю пальцы в смоле дерева. Которая теперь прочно в моих волосах. Пробую сделать шаг вперёд, но становится больно. Рычу и думаю, что сейчас просто вырву клок, а потом убью Халида. Столько людей не смогло, а я точно сверну ему шею.

– Ада, не двигайся.

Вздыхает, будто я каждый день устраиваю ему истерики. Только я самая спокойная девушка, которая могла достаться Халиду. Ни одной истерики, никакой ревности, ничего. Может, стоило? Может тогда бы я стала такой, как другие, и перестала его интересовать?

Но вместо того, чтобы попробовать новый план, я застываю на месте. Позволяю Халиду прикоснуться к моим волосам, надавить на край плеча, удерживая.

Мужчина матерится. Я не понимаю его слов, но прекрасно считываю интонацию. Его пальцы гладят по голове, пока он сам возится с неприятностью.

– Это ты во всём виноват! – заявляю, кусаю губы. – Ты хоть представляешь, сколько я свои волосы восстанавливала?  А теперь всё, им крышка. Из-за тебя!

– Сейчас крышка будет тебе, если не успокоишься.

Халид мужчина, ему не понять, как иногда бывает важна прическа, длина волос, их состояние. Как мои волосы напоминали солому, когда я покидала стены детдома. Только с тоской вспоминала блестящие кудряшки в детстве, какие они были хорошенькие. Не как у барашки, хотя мне так больше нравилось, но небрежные волны, будто бигуди сняли чуть раньше.

И я угробила кучу денег на то, чтобы вернуть им хорошее состояние. Холила и лелеяла. Да я даже Нигяр заставила покупать мне средства определённой марки, чтобы пряди не превратились в мочалку.

А теперь, видимо, их придётся обрезать.

И это не просто капля в чашу моего терпения, это будто ведро воды заливают в стопку. И всё переливается слезами из глаз. Я просто устала, так смертельно устала.

А впереди у меня ещё одна борьба. Сама главная, которой даже не должно было быть. Просто я дура, а Халид придурок. И дело уже даже не в Цербере. Мне бы хоть саму себя сохранить и то, что теперь для меня важно.

– Ада, посмотри на меня, - чувствую горячие ладони на лице, так ласково стирающие слёзы, что меня только сильнее ломает. – Ну же, колючка, что такое? Из-за волос? Решим.

– Ну что ты решишь? – в носу щиплет, убираю дрожки с лица, презирая сама себя за такую слабость. – Обрезать я их и сама могу.

– Я же сказал, что я решаю твои проблемы. И если пообещал, что решим, значит решим. Просто доверься мне, ладно? Расскажи мне, что тебя беспокоит? Не верю, что ты будешь плакать из-за такой мелочи.

– А если я такая, плачу из-за волос, то что? Бросишь меня?

В сотый раз повторяю себе, что у нас нет отношений. Нет! Максимум, что может сделать Халид, это отпустить меня. Но это ведь разные вещи, с разным значением, с разным итогом. Когда мы разойдёмся, я должна быть счастлива. Что меня больше не ломают.

Тогда почему так сердце сжимается?

– Я просто устала. От твоей жестокости и…

– Я был жесток с тобой? Действительно жесток? Кажется, Ада, ты единственная, кто видел меня таким мягким.

– Если это мягкость, Халид, то я не хочу видеть тебя в гневе. Но… Я не привыкла к такой жизни. И не хочу привыкать. Ты категоричен. Ты всё решаешь. Есть только ты. И я знаю, что с мнением шлюхи считаться незачем. Но я – не шлюха.

– Я слышу тебя, Ада. Если ты этого не замечешь, то это твои проблемы. Я тебе не сопливый мальчик, чтобы носить тапки в зубах.

– Я об этом не говорила.

– Нет, но ты ждёшь, что я буду кружить вокруг тебя, как Лука. С милой улыбкой и надеждой забраться в трусики.

– Только я тоже не сопливая девочка, Хал. И я не буду заглядывать тебе в рот с ожиданием, когда ты обратишь на меня внимание.

– Если ты не заметила, этого я никогда и не просил.

Хватаю ртом воздух, чтобы продолжить спор, но Халид не позволяет. Ловит мою руку и тянет к выходу из парка. Ведёт за собой, давая мне время всё обдумать.

Только думать получается с трудом. У него мозолистая ладонь, такая огромная на фоне моей. Загорела, тёплая. И то, как мужчина поглаживает кожу, когда мы стоим на светофоре, лишает хоть каких-то мыслей.

Он вот так просто может уничтожить меня, растворить. Покорить так, как даже не думал никогда. И не уверена, что Халид это понимает.

– Мы закрываемся! – молодой парень встречает на входе в салон, куда мужчина меня приводит. – И по предварительной записи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мы записывались, - Халид бросает пару крупных купюр на столик возле зеркала. – А это за то, что пришли вовремя. У неё смола в волосах, надо с этим что-то сделать.

– Где вы нашли смолу? Такие волосы, - парикмахер уже вовсю кружит вокруг меня. – Маслом простым не уберешь. Тогда содой. Сейчас всё будет. Пальто туда.

Парень кивает на вешалку, куда отправляется моя верхняя одежда. Немного успокаиваюсь, проверяя в зеркале, чтобы глаза были не такими красными. Халид оказался прав. Пока у меня был выплеск эмоций, он уже решил всю проблему.

– Блузку надо будет расстегнуть, у нас увезли пеньюары на чистку и замену.

– Что увезли?! – Халид практически ревёт, надвигаясь на парня. – Во что ты сам собрался её вырядить?

– Это накидка, - объясняю поспешно, стараясь не рассмеяться. Мой криминальный мужчина, который не смыслит в бьюти-делах. – Накидка, чтобы не испортить одежду. Всё нормально, я расстегну.