Все это очень, очень странно.

Я наклоняюсь к телу, чтобы получше его рассмотреть. Я стараюсь не думать о том, что это не просто труп – а мальчик, которого я хорошо знала, талантливый мальчик, полный жизни. Мальчик, который хотел быть похожим на меня, – трогательный, наивный. Я не хочу думать о том, что у него есть родители и что с ними будет, когда они узнают… Я не хочу даже представлять себе, что он пережил в свои последние минуты – какую степень ужаса и боли.

Но именно это – его последние минуты – я и должна себе представить, чтобы понять, что с ним здесь произошло.

Крови в его теле практически нет – он бледен, как я, даже бледнее. И он такой же холодный. Это неудивительно – даже в такую жару здесь, в глубине здания, прохладно. Он явно умер давно – еще ночью. Это хорошо для наших дальнейших бесед с милицией – у нас с Владом по крайней мере есть алиби.

Крови в его теле мало, но она есть. Это так же странно, как то, что у него испачкана одежда. Не так уж часто вампиры не доедают свою добычу… Не так уж много требуется времени, чтобы выпить кровь, – что же спугнуло убийцу?

И в этот момент, стараясь восстановить в воображении ход нападения, я понимаю, что по-настоящему странно во всей этой ситуации.

Здесь не пахнет вампиром. Дело не в том, что запах слаб или мало знаком, как в случае с котом Влада. Здесь вообще не пахнет вампиром.

Но этого просто не может быть! Если вампир нападал на Олега, он должен был оставить свою метку. Даже если он убил его в другом месте – вот, кстати, и объяснение тому, что на полу чисто… Но все же. Даже если он убил его где-то еще и перенес сюда – на теле обязательно остается запах.

Я принюхиваюсь к ране на шее – несмотря на надрез, там должны были остаться следы зубов и запах нашей ядовитой слюны: в момент укуса она обладает… паралитическим действием. Я нюхаю очень внимательно. Нет, я не ошиблась. Ничего нет.

Это может означать только одно, и это уже совершенно, запредельно странно. Олега Шавырина убил не вампир. Да, все приметы сходятся – и потеря крови, и маскировочная рана на шее. Но вампиры тут ни при чем.

У меня вырывается невольный вздох облегчения.

Это случайность. Смерть Олега – трагедия, и я ни на секунду не буду умалять ее значения… Но она не имеет отношения к моему народу. Она не означает, что на меня и мой круг нападает кто-то из своих… Не показывает, что кто-то подобрался вплотную к Владу. Это просто случайность. Ужасное совпадение.

Я принюхиваюсь к телу еще раз – в то, что кажется хорошими новостями, слишком легко поверить. Я должна уточнить… Должна быть совершенно уверена.

И при втором осмотре трупа я замечаю нечто новое – и еще более странное.

Края раны на шее Олега не пахнут ядом вампира, но неожиданный запах тут есть. Рана Олега пахнет… серебром.

Этот запах, крайне неприятный для любого вампира, чувствуется совершенно отчетливо. Может, он носил на шее серебряный крест? Я склоняюсь к груди трупа, нюхаю его кожу под рубашкой… Да, запах серебра здесь есть. Но он идет не от кожи.

Серебром пахнет еще одна рана на теле Олега – рана, которую я прежде не заметила, потому что она была прикрыта полой его кожаной куртки. Сквозная рана, пронзившая его сердце. Из нее, видимо, и вытекала кровь на рубашку.

Я замираю, пытаясь понять, что это значит. И выводы, которые приходят на ум, мне совершенно не нравятся.

Олега убил не вампир – теперь это совершенно ясно. Какой-то человек подстерег его и нанес ему удар каким-то серебряным предметом в сердце… А потом попытался отрезать ему голову – тоже чем-то серебряным.

Нет, Олега убил не вампир. Олега убили так, как убивают ВАМПИРОВ. Не на самом деле, конечно… На самом деле вампира нельзя убить ударом серебряного кола, и отрезанная голова нас тоже не убьет, хотя заживить такую рану непросто. Олега убили так, как убивают вампиров дураки, начитавшиеся Брэма Стокера и насмотревшиеся дешевых голливудских фильмов с «мудрыми» советами профессора Абрахама Ван Хельсинга.

КТО, ради всего святого, мог сделать это? В Москве? В XXI веке?!

Откуда взялся этот убийца, почему выбрал Олега и что это вообще может означать?

Я выпрямляюсь и некоторое время стою, совершенно оцепенев.

Влад, который все это время тихонько держался в стороне – чтобы не мешать мне и, я так думаю, чтобы не смотреть лишний раз на труп, настороженно спрашивает:

– Что случилось? Ты узнала запах? Это та же скотина, что убила Баюна?

Я медленно качаю головой и оборачиваюсь к нему:

– Нет. – Я смотрю ему в глаза и понимаю, что он видит в моем взгляде недоумение. – Нет. Его вообще убил не вампир. Вампирами здесь и не пахнет. Все это очень странно.

Влад хмурится – он ничего не понимает.

– То есть как? Его просто так убил – какой-то человек? Таким диким способом? Но за что? Почему?

У меня есть кое-какие смутные соображения на этот счет, но я не хочу сейчас излагать их Владу. Во-первых, я сама еще далеко не все поняла. Во-вторых, я не хочу вносить в его и так смятенное сознание лишние поводы для беспокойства. Я пожимаю плечами и говорю почти искренне:

– Я не имею ни малейшего понятия. Ясно одно – мы не можем дольше скрывать, что нашли тело. Мы должны сообщить в милицию. Но сначала мне необходимо связаться с Грантом. Посоветоваться.

Влад послушно кивает и отходит обратно к своему месту у стены. Как ни странно, он даже не спорит со мной – наверное, у него легкий шок.

Я достаю мобильный телефон – руки мои нестерпимо болят, потому что, залезая в карман джинсов, я содрала кожу с волдырей, – и набираю номер своего старого друга. Очень жаль, что он сейчас в Лондоне. Будь он рядом, все было бы чуть проще.

Он берет трубку после второго гудка, и я объясняю ему, что произошло.

Его голос звучит напряженно, но строго – по-деловому:

– Ни о чем не беспокойтесь. Я сейчас позвоню своим друзьям. У вас не будет никаких проблем… Дождитесь их на месте – они приедут через полчаса. А я вылетаю первым же рейсом – буду в Москве к утру.

Словами не передать, как я ему благодарна. Он гораздо старше меня и мудрее. Хорошо, что он будет рядом в такую трудную – и такую… обескураживающую минуту.

Я закрываю крышку телефона, засовываю его в карман, слегка морщась от того, что мои ожоги снова царапает ткань джинсов, и поворачиваюсь к Владу:

– Все в порядке. Грант вызывает своих высокопоставленных милиционеров, и они во всем разберутся. Мы дождемся их здесь, а потом поедем домой. Грант завтра прилетит, и мы вместе все выясним. Все будет хорошо.

Влад слушает меня и кивает. Но я понимаю, что его внимание переключилось на что-то другое – и это «что-то» его пугает и беспокоит. Что теперь случилось?

Что-то серьезное: его глаза расширены – он смотрит на меня с ужасом.