Солнце высоко поднялось над горами, в круглой долине стало тепло и светло. На катерах перекрикивались, отдавал приказы Джуса, шумели двигатели, дым шел из труб. Когда «Мое дело» развернулось проломленной кормой к берегу, я снова нырнул. Продравшись между веток, очутился возле баркаса и схватился за край дыры. Моторы загудели громче, меня потянуло вперед. Только сейчас, когда первый шок прошел, я почувствовал, как холодна вода в горном озере. Меня пробирала дрожь, зубы стучали, перехватывало дыхание, но я держался крепко. Не потому, что боялся смерти. Я боялся только одного: что не смогу отомстить.

Вода бурлила и пенилась, катера набирали ход. Огромная пещера и замок над ней были все ближе.

Остатки рубки закрывали от меня катера, но сквозь плеск волн доносились гудение и голоса. Мы достигли середины озера. Ныли руки, одежда потяжелела от воды; я сбросил сюртук, решил было избавиться и от туфель, но передумал – неизвестно, что дальше, без обуви может прийтись туго.

Вот только будет ли какое-то «дальше»? Снова и снова возвращалось чувство, которое охватило меня после падения с «Самодержца» и взрыва – будто я один, потерянный, в бездне времени и пространства. Совсем один, никого вокруг; то есть людей много, но все это враги, все они готовы убить меня, дай только шанс. Заяц и Хольф погибли из-за того, что были втянуты в мои дела, ни в чем не повинные, случайно встреченные на пути… мертвы, убиты безжалостно и походя. Чья-то рука смахнула их, будто крошки со стола. Небрежность, с которой мои враги отнеслись к чужим жизням, вызывала глухую, угрюмую ненависть к ним.

Я тряхнул головой, усеяв воду вокруг брызгами с волос. Надо собраться. До пещеры недалеко, и сейчас мне понадобятся все оставшиеся силы. И ум. Любая ошибка означает гибель.

Баркас дрогнул, правый борт приподнялся, а левый сильнее ушел в воду.

– Сейчас потонет, – донеслось с катера. – Мистер Джуса! Эй, видите?

– Вижу, – откликнулся тот. – Ладно, здесь глубина подходящая, руби концы.

– Подходящая? – добавил кто-то еще. – Да под нами центр котла, здесь дредноут затопить можно!

Я оттолкнулся от баркаса, кренившегося все сильнее, и стал отплывать назад. Ремень, где висела кобура с бесполезным револьвером, натер плечо. Спереди донесся стук, хлесткий удар, когда один из натянутых тросов высвободился, перебитый топором. Громко щелкнул второй трос. Баркас качнулся на корму, приподняв нос, будто устало и грустно махнув на прощание, а потом совсем ушел под воду, оставив на поверхности лишь волны. Дело капитана Хольфа закончилось – больше не осталось ничего, что напоминало бы о нем…

Нет, остались его дети, родные и приемные. Осталась Маргарита, крепкий, надежный дом, посаженные в саду деревья, процветающий рыбацкий поселок, старостой которого он был… и остался я. Пусть мы с Хольфом были знакомы всего сутки – я помнил о нем. Я был жив и находился здесь благодаря ему. Он принял удар, который, не будь капитана на палубе, пришелся бы в меня, и теперь единственная правильная вещь, которую я мог сделать, – это ударить в ответ.

На поверхность вынесло несколько досок, обломок борта. Вместе с гроздью пузырей всплыл затянутый просмоленной тканью деревянный квадрат, в котором я узнал крышу рубки. Все это закачалось, бултыхаясь в воде. На корме катера Джуса поставил ногу на ограждение, поигрывая саблей, которая двигалась на удивление легко в его толстой руке. Поглубже вдохнув, я опустился под воду, проплыл немного и очутился под дощатым квадратом. Уперся в него руками – и затем оставался под водой, сколько хватало дыхания. Когда глухой рокот моторов начал стихать, грудь уже жгло огнем. Я приподнял край крыши, запрокинув голову, прижался к ней лицом. Вдохнул, выдохнул несколько раз, снова нырнул. Гул стал еще тише. Подождав с минуту, я выставил голову над поверхностью.

Катера подходили к пещере, в глубине которой виднелась корма «Двузубца». Вцепившись в доски, я вовсю заработал ногами. Пальцы окоченели, меня била дрожь. Нужно покинуть озеро побыстрее, но склоны возле пещеры отвесные, по ним не залезть, а плыть обратно к зарослям слишком далеко – оставалось лишь двигаться к пещере, надеясь, что внутри получится выбраться из воды незамеченным.

Боковые балки колоннами высились по сторонам от меня, снизу казалось, что они уходят в самое небо. За́мок пропал из виду за горизонтальной балкой – верхушкой огромной «П». Зев пещеры, похожий на разинутую пасть, все рос и рос надо мной. Гора готовилась проглотить непрошеного гостя.

Дневной свет померк, отблески прожекторов зарябили на мелкой волне. Эхо разносило скрип, лязг, стук и голоса. По периметру пещеры шел бетонный парапет, «Двузубец» стоял справа, бортом к нему, а катера подплывали к небольшой пристани в глубине пещеры.

Пальцы почти не слушались, ноги онемели. Я обогнул баржу и свернул к парапету. Забрался по уходящей в воду железной лестнице и выглянул из-за бетонного края. Справа надо мной нависал нос «Двузубца», а далеко слева была пристань с катерами. С баржи перекинули аппарель, по которой несколько грузчиков несли хорошо знакомые длинные ящики, причем первый тащили Гаррис с толстяком Чубаном.

Передо мной на проложенных по парапету рельсах стоял небольшой состав: легкий двухосный вагон-теплушка с решетками на окнах, четыре открытые грузовые платформы и… паровоз? Если так, то где труба? И емкостей для угля не видно, и сухопарника, и тендера позади тоже нет. Выходит, это электровоз, но тогда от какого источника питания он работает? Проводов не видно. Либо на нем батареи, либо электричество подается через рельсы.

Состав стоял между подъемным краном и пологой эстакадой на штангах. Она тянулась вдоль стены, в глубину пещеры, и дальше изгибалась, уходя в круглое отверстие туннеля.

Кран медленно поворачивался, перенося с палубы на платформу наполненный песком и стеклянными шариками короб. По краю парапета, сложив руки за спиной, нервно прохаживался капитан Петер. Неподалеку старый боцман хмуро наблюдал за происходящим, раскуривая трубку. Дальше стояли несколько «стальных курток», а рядом – мистер Чосер, Кариб и высокий господин в черном фрачном костюме, синих перчатках и бархатном цилиндре с синей лентой. Этот человек держался так, что сразу становилось понятно: он здесь хозяин.

Пригнувшись за краем парапета, я внимательно оглядел его. Статный мужчина с красивым лицом, которое портили лишь темные глаза навыкате. Долговязый, сутулый, он наклонился вперед и сложил руки за спиной, нависая над Карибом и Чосером, слушал их. Никаких сомнений не было – я видел графа Алукарда. От всей его фигуры веяло самоуверенностью. Длинное, породистое лицо было серьезным, сосредоточенным. Глаза напоминали два выпуклых зеркала, в глубине которых лежала вечная ночь.

С лязгом короб опустился на платформу, грузчики стали отцеплять тросы. В это время другие складывали ящики на соседнюю платформу, а двое «стальных курток» катили по аппарели тележку с бочкой, накрытой брезентовым колпаком.