им наставников, а что делать, с призванием не поспоришь. Я осторожно взяла малышку на руки, она почти ничего не весила, в такие семьи как эта соцработники не заглядывают, и как дети выживают, никого не интересует, но думаю, деду придется, подключится к этой проблеме и навести порядок, отвоевать по закону эту малышку, думаю, на это у него денег хватит. Я прибавила шагу в сторону дома, только увидела удивленные глаза Николая, не знаю, чего он ожидал от меня, но явно не этого. Он минутку постоял, пооткрывал рот, затем глянув на малышку, и увидев, в каком она состоянии, как-то подобрался, махнул рукой, и мы побежали обратно. Говорить, что-то он мне не стал, но я была уверенна, что если бы кто — то попытался отобрать у меня ребенка, он бы не стал раздумывать, кого ему защищать. В полном молчании мы вернулись домой, я поднялась наверх, в спальню с ребенком на руках, а Николай снова остался стоять с открытым ртом внизу. Да не думала я, что так смогу его озадачить.

Встретила по дороге бабушку, немного напряглась, у нас и так с ней отношения были слегка напряженные и-за моих выходок.

Но взглянув на ребенка в моих руках, она понимающе качнула головой, — я распоряжусь, и горничная ее искупает и оденет, — сказала она, тоже слегка растерянно.

Да Бабушка после того как пожелала не подумавши отдать мою Лизавету, теперь на эту тему молчит, боится что-то еще не так сказать, и чужую девочку приняла без слов упрека.

— Нет, спасибо, я справлюсь сама, ее зовут Тася, и ее нужно еще подлечить, а мне нужна одежда и легкая еда для девочки.

Бабушка не стала спорить со мной, и быстро отловила горничную, что бы срочно заказать или привезти одежду для малышки. У меня же начался не самый приятный час, по отмыванию ребенка от застарелой грязи, и попытке расчесать перепутанные волосы, и уничтожить в них богатый животный мир. Затем вылечить все синяки на малышке, их было очень много, так понимаю это и от заботливых родителей и старших братьев и сестер. Тася молча терпела все процедуры, искоса поглядывая на меня. Сегодня же нужно будет связаться с Андреем или Алексом, что бы они увезли малышку отсюда в Чудную деревню. С Тасей мы провозились до обеда, сначала не выдержала и пришла бабушка, помогать мне, оказалось, она, не — плохо ладит с детьми. Затем прибежал Ваня, и, подивившись на такое чудо как Тася, тоже остался нам помогать. Ване как единственному ребенку в доме было скучновато, а тут такая забавная малышка появилась в доме. Тася, когда я ее отмыла и подлечила, свела ее синяки и болячки, оказалась потрясающе красивой девочкой, она удивленно смотрела на нас всех своими огромными глазищами. А от вида новой красивой одежды, так и потеряла дар речи, долго гладила ручками платье, не решаясь надеть его, и никак не могла поверить, что это ей. Бабушка, оправившись от первоначального шока, заказала с доставкой множество игрушек и одежды.

Ваня, подумав, притащил свои игрушки, в основном мячи, пояснив, — ну она же девочка не в машинки же ей играть.

Скоро моя спальня напоминала детскую барахолку, Тася в испуге жалась ко мне, не отходя ни на минуту. Деду уже сообщили о моем подвиге, и приехал он сегодня домой рано и не один, а с явно веселящимся Андреем, тот не удержался посмотреть на разгневанного деда, себя то он считал уже привыкшим к моим выходкам. Дед, увидев картину в моей комнате и нас всех, стал долго ругался. Негромко, впрочем, что бы, не напугать ребенка. Бабушка охала, Ваня вздыхал на каждое слово Деда, Тася от страха прижалась ко мне, но поглядывала за всеми вполглаза. Но когда Дед выдохся, за моей спиной молча, но с осуждением его, встали бабушка и Ваня, показывая, что они целиком на моей стороне. Девочка впервые видела такую роскошь вокруг, и ей было и страшно, и любопытно одновременно, а к ругани то она привыкла, и ей хотелось еще пощупать все игрушки в комнате. Она, послушав Деда все — таки слезла с моих рук, потянула осторожно за собой Ваню. А Андрей, развалившись в кресле и наблюдая за нами, хохотал, — откровенно наслаждался этой ситуацией. Мне надоел весь этот цирк, и я, перебив деда сказала.

— В том, что случилось, вы Иван Анатольевич виноваты сами.

Николай, стоящий в дверях поперхнулся, дед тоже.

— Почему, — удивленно спросил дед, — ты украла ребенка, а я оказался виноват. — И меня беспокоит, что ты воруешь детей постоянно, меня пугают твои привычки.

— Изъяла из неблагополучной семьи, — уточнила я, — Николай подтвердит. — Можно подумать, что ее исчезновения хватились, и сегодня уже искать не будут, и мне обидно, что вы так обо мне говорите, — попыталась я тоже продавить Деда на жалость. — Ей нужна была помощь, как бы я утащила ребенка с нормальной семьи, меня бы там сразу же родители и прибили, несмотря на волшебство.

Николай, решив, что я еще и на него что ни будь, повешу, интенсивно замотал головой, да и еще приговаривая, — да, да Иван Анатольевич, изъяли и девочку никто не ищет, хотя мы ее открыто через всю деревню пронесли.

А я спокойно уже продолжала, — Иван Анатольевич, вы допустили около своего дома настоящую клоаку. — Деревенька жуть, все пьют, никто не работает, беспризорных детей много, и они могут вскоре стать серьезной проблемой.

— Как это, — опешил дед, он так растерялся, его не боятся родные, и я обвиняю непонятно в чем.

— Ну, вы же живете долго, забыли про классовое неравенство, дети подрастут и пойдут громить вашу усадьбу, — спокойно объяснила я. — А уж с вашими — то возможностями, вы давно могли всех жителей закодировать от пьянства, и привить им любовь к труду и было бы около вас замечательное место с работящими трезвыми людьми.

Дед снова опешил и тихонько поинтересовался, — а что, вы так и делали с деревнями в округе.

— Ну, а что здесь такого, люди просто отвыкли работать, за время всех перестроек в стране, даже за хорошие деньги, пришлось им помочь. — В Алексеевке, Валерий сначала разговаривает с желающими жить в деревне, а затем кодирует его, года на три, а там человек и сам втягивается. — В Баево так сначала делать не хотели, но оказалось иначе нельзя, наши маги даже переругались на тему принуждения, помню, Иван Ваныч обработал первых жителей потихоньку от всех, и дело пошло. — Сейчас вокруг нас почти идеальные