Боль не оставляла его, но Керриган не давал ей сокрушить себя. Удивление и интерес позволили ему найти боль, посмотреть на нее бесстрастным взглядом и порадоваться тому, что он получил новую информацию, узнал то, чего никто, кроме него, не ведал. Желание узнать больше подгоняло его, так что юноша испытал даже некоторое разочарование, когда боль ослабла, а сам он достиг цели.

Глаза его открылись, и он снял ладонь с ноги старого панка. Рана затянулась, на коже не осталось и следа. Керриган улыбнулся и что-то хотел сказать, но язык у него не ворочался, словно налился свинцом, а грудь стеснило.

На него навалилась страшная усталость, веки сомкнулись. Чтобы удержаться на ногах, юноша схватился за гамак, но пальцы отказывались сомкнуться. Ему почудилось, что веревки гамака жгут ему руки, а мир почернел, и вскоре он рухнул на землю.

Когда ранним утром Уилл стоял, опершись о зубец крепостной стены, он вдруг понял, что был не прав, сравнивая полет черного дракона с носящимися над водой чайками. Чайки зависали в воздухе, крутили вправо-влево хвостами, набирали нужную им высоту, складывали крылья и камнем падали на облюбованное тело, благо выбор у них был богатый. Некоторые птицы предпочитали трупы, плавающие на воде, другие лакомились прибитой к берегу мертвечиной.

Люди… бормокины… вилейны. Эти мелкие различия чаек не интересовали. К пиршественному столу не замедлили прибыть и крабы. Они находили пропитание в прибрежной полосе. Оживились и морские черепахи, и хищные рыбы: ну как не отведать того, что само идет тебе в рот? Акул Уилл больше не видел. Те успели насытиться на рассвете свежатинкой.

Уилл содрогнулся бы от этого гнусного зрелища, но все же оно было не столь ужасным, сколь сама битва. Весть о поражении авроланов дошла до войск, находившихся в глубине страны. Их бойцы немедленно прибыли, захватили с собой раненых и отнесли в башню, где к их врачеванию приступили маги. Сейчас, по крайней мере, не было слышно душераздирающих криков. Люди приводили в порядок тела погибших и начинали их оплакивать.

Участия в этом Уилл не принимал. Никто из людей, которых он знал, убит не был. Резолют и Дрени получили множество царапин и порезов. Резолют к тому же был серьезно ранен в руку и не мог больше ею действовать. Эльф быстро привел руку в порядок. Заклинание вынести было очень трудно: Резолют сначала стонал, а потом лег и на некоторое время уснул.

И капитану Герхарду, и Джарми посчастливилось пережить битву. Герхард, правда, лишился нескольких металлических частей. После боя он ходил среди раненых и смотрел, кого из мужчин или женщин возможно было сделать механоидом. Уилл никак не мог понять, зачем Герхарду нужны рекруты здесь, в таком месте, где маги всех могут сделать здоровыми. Но изувеченные воины кивали ему, слабо махая перебинтованными культями, и, стало быть, спрос на его предложение был.

В семерке Джарми тоже имелись потери. Уилл не знал, полагается ли группе военных адептов всегда состоять из семи единиц, или же формирование проводилось у них по другому принципу. Он видел несколько групп из двенадцати очень мрачных людей, но ему довелось повстречать также и вполне счастливую четверку. Джарми, нахмурив брови, ходил между телами и приглядывался, действительно ли валявшиеся на земле вилейны приказали долго жить, и снимал с трупов талисманы и магические амулеты.

Настроение у Уилла было неважное. Он находился здесь, все видел, но сам-то ведь участия ни в чем не принимал. Даже боевой звезды не бросил, поэтому парнишке было стыдно. При этом он сознавал, поскольку видел в бою Резолюта, Дрени, Джарми и механоидов, что, доведись ему вступить в сражение, его бы тотчас убили. Уилла угнетало сознание собственной слабости, а то, что ему даже не предоставили доказать обратное, приводило парня в отчаяние.

— Уилл, тебе надо бы поесть.

Подросток повернулся к Ворону и кивнул. Принял от него небольшой ломоть хлеба и треугольный кусок сыра. Запах сыра и его острый вкус прогнали тлетворный дух смерти.

Ворон сел на пол, прислонился спиной к стене.

— Если не будешь смотреть вниз, сможешь поесть.

Уилл пожал плечами и сел на парапет, скрестив ноги.

— Я тут ночью мысленно сравнил дракона с чайками. Думаю, такое сравнение его бы разозлило.

Ворон отломил кусок хлеба и откусил немного сыра.

— Постой-ка, а ведь верно. То, как он кружил над морем, напоминало полет чаек. Хотя во всем остальном — никакого сходства.

Уилл вздрогнул:

— А то, что произошло с кораблем… Как он это сделал? И почему?

— Как? — Ворон указал пальцем на стоявших на дальней башне чародеев. — Думаю, они сейчас именно это и обсуждают и, пожалуй, отправятся к самому дракону, используя магию. Драконы очень старые, вернее сказать — древние. Они обладают огромным могуществом, потому мы и не можем позволить Кайтрин найти фрагменты Короны Дракона и заново ее создать.

— А у нее есть часть Короны?

Ворон устало кивнул:

— Да, в Сварской у нее имеется фрагмент, три фрагмента также спрятаны в Крепости Дракона. Есть еще один в Лакаслине, столице Джераны. Некоторые люди говорят, что был и еще фрагмент в Воркеллине. Эльфы рассказывали, что забрали его с собой, но куда они его увезли, никому не открывают.

Уилл вгрызся в хлебную корку.

— Кайтрин, во всяком случае, трудно будет до него добраться. А тот фрагмент, что у нее есть, позволяет ей управлять драконами?

Ворон смущенно пожал плечами:

— Похоже на то. Много лет назад у нее был один дракон, но он погиб. Он тоже был золотым, как тот, которого ты видел вчера, только немного крупнее. Часть Короны дает Кайтрин ограниченную власть. Она — вроде кукловода с марионеткой. Насколько я понимаю, чем больше фрагментов — тем сильнее и власть.

— Но ведь она хочет получить все, верно?

— Не знаю. Понимаешь, восемьсот лет назад, когда Кирун создал Корону Дракона и воспользовался ею, чтобы развязать войну на юге, драконы устроили смуту. Большой ошибкой Кируна было то, что в завоеванных городах он не создал сильные гарнизоны. Люди, урЗрети и эльфы отвоевали их и устроили Кируну западню. Они убили его, а Корону разломали.

Кайтрин, говорят, была его ученицей, так что не исключено, что она знает заклинания, с помощью которых сможет воссоздать Корону Дракона. Если же и не знает, но сможет разыскать большое количество фрагментов, то наверняка сообразит, чего не хватает, и восстановит недостающий кусок.

Он ткнул большим пальцем себе за спину.

— Кайтрин неглупа. Она извлекла уроки из ошибки Кируна. И уж если она позволила уничтожить столько бормокинов в совершенно глупой авантюре, то у нее, должно быть, их имеются сотни и сотни тысяч, всегда готовых к выступлению. С драконами, которые разобьют оппозицию, и с бормокинами, которые удержат захваченные позиции, она покорит весь мир.