— Что же было потом, Оливия? Он все-таки согласился ее оставить, но обнаружил, что не сможет? Но ведь все-таки попытался, да? Или же просто понимал, что вы следите, задерживаетесь в Лондоне, ловите каждый его шаг, проверяете телефонные звонки, выясняете, не заезжал ли он куда по пути домой или на работу. Разумеется, в тот период он и близко к ее дому не подходил. А если подходил, только так, чтоб никто из соседей его не заметил. Но даже вы были бессильны быть при нем двадцать четыре часа в сутки. Помните, вы говорили мне — он такой занятый человек, такой плотный график. Каждый день ранним утром он отправлялся к себе в приемную или в клинику, где делал операции. Его рабочий день начинался как раз тогда, когда она освобождалась. Но вам ведь известно, что говорят о врачебных кушетках. Что на них грешат больше, чем в постелях. Да и отпечатки пальцев остаются повсюду. Сколько времени, Оливия, вам потребовалось, чтобы обо всем догадаться? Может, вы выследили его, когда он спешил в один прекрасный день на работу? Ведь, увидев ее, вы не могли не понять, что ваша песенка спета. Не только потому, что она моложе, а потому что она — его творение. Потому что Морис влюбился в женщину, которую создал своими руками. Подобно тому, как создал вас двадцать лет тому назад.

— Нет! — резко сказала она. — Это не так. Никакой параллели я не вижу. Вы же встречались с ней, видели ее. Она была не так красива и не так оригинальна. Овал лица — да, я с вами согласна, но нос получился ужасный — вульгарный, кукольный, абсолютно безличностный, над такими он раньше и сам потешался. А груди — один размер, никакой формы. Дешевка! Нет. Морис влюбился в нее не потому, что сотворил шедевр, а потому, что исхалтурился и уже не замечал разницы между блестящим и средним. Вы не могли не обратить внимания, когда изучали досье. За последние два года поступило жалоб больше, чем в предыдущие десять. Он обленился, перестал стараться. И ему просто захотелось к той, которая не станет ему об этом напоминать.

— И это оказалось достаточным основанием, чтобы его убить? — спокойно спросила я.

— Я над этим не думала, — уже с прежней невозмутимостью сказала она. — Но, пожалуй, ваша мысль любопытна.

Непроизвольно я улыбнулась. Такой она мне нравилась больше: истинная Айша, не скулящая мартышка, второй раз сунувшаяся в огонь. Вот это я понимаю — дерзкая, не дрогнет! Она знала эту мою слабость. Чуяла, что я ловлюсь на эту удочку.

— Ладно, — сказала я. — Расскажу свою версию того, что произошло. По-моему, вы почти примирились с мыслью о том, что у них любовь. Пока не стало известно о поездке. Вы узнали, что Морис берет ее с собой на конференцию в Чикаго, чтобы использовать, как некогда использовал вас, в качестве наглядной демонстрации его успеха. Вот этого допустить вы никак не могли. Вот тогда вы и решили его убить. Должна заметить, вам пришлось для этого покрутиться, но вы ведь, я полагаю, всегда были деловым звеном в вашем партнерстве. И все же затея потребовала от вас всей вашей выдумки: использование ее писем для составления анонимных посланий Морису, подделка письма в оздоровительный центр с просьбой прислать рекламу, даже атака на собственный бизнес, лишь бы получилось правдоподобней. Использовать Лолу в качестве злоумышленницы было весьма мудро. Ведь вы знали, что никакая она не Лола, а Силла Рэнкин, что ее мать стала одной из самых больших неудач Мориса, что эта девушка после смерти матери горела желанием отомстить. Как это было? Вы проверили ее рекомендательные письма и убедились, что она не та, за кого себя выдает? Оливия повела плечами:

— В этом не было необходимости. Она внешне была вылитая мать. Также стала расплываться. Ляжки, плечи. Кэрол отговаривала меня ее брать, убеждала, что рекомендации не слишком надежны, правда, основное сомнение касалось именно внешности. Но я понимала, что Силла сможет оказаться мне полезной. Настоящая маленькая злыдня. Такую лучше держать перед глазами, чем где-то за спиной. Я знала, что она куснет. И я знала, если вы чего-нибудь стоите, то схватите ее за руку.

Я? Ну да. С этого все и началось.

— Благодарю. Ну а из чьей телефонной книжки вы меня выкопали?

— Это важно?

— Да нет, не очень. Просто, если задуматься, вы ведь продуманно детектива подыскивали. Достаточно независимого, чтобы самостоятельно вести расследование, но достаточно управляемого, чтоб держать его под контролем.

Оливия молчала.

— Итак, сначала я выдала вам Лолу, после чего была обласкана и в немалой степени развращена вашим щедрым гонораром, чтоб взяться разгадывать замысел, стоявший за угрозами. Разумеется, вы мне усиленно помогали. Предоставили все досье, подсказали, кого подозревать. Вам ничего не стоило помочь мне сократить список до нескольких имен, вынести жалобы Белинды на первый план, попутно вы добавили и номер телефона, чтоб я знала, где ее найти, а вы бы могли удостовериться, что она у меня выруливает на передний план. Что и случилось. Прежде всего я встретилась именно с ней. О чем вы узнали от меня, позвонив мне утром во вторник. Это удостоверило вас в том, что в нужное время я отмечу, как она была нервна и раздражена. Словом, подготовка была вами проделана. Морису предстояло улетать ранним утром в среду, и вы не сомневались, что накануне вечером он засидится допоздна на работе. Вы запланировали встретиться с ним днем, чтобы потом сказать полицейским, что именно тогда показали ему анонимную записку и что он узнал почерк. Но что-то все-таки не сработало, правда? Когда же всерьез я стала наступать вам на пятки, Оливия? Тогда, когда тайком от вас решилась встретиться с Морисом? Ведь он мгновенно меня узнал. Белинда наверняка описала ему меня после нашего общения в казино. Едва только я вошла и Морис заметил шрам, он понял, что это вы меня наняли. И тут он окончательно взбунтовался, не так ли? Потому что понял, что вы что-то замышляете. Так как же развивался ваш скандал, Оливия? Он высказал вам все? Сказал, что порывает с вами, что между вами уже давно все кончено и на сей раз ни ваши мольбы, ни угрозы не заставят его остаться?

Она смотрела на меня в упор. Левый глаз у нее подергивался, как будто внутри назревало землетрясение, грозящее ее лицу очередным оползнем.

— Что же вы сделали? Умоляли его подумать в последний раз? Сказали, что поздно вечером позвоните и обсудите с ним это? Правда, когда потом он безуспешно пытался вам дозвониться, вы уже были в пути по определенному маршруту, не правда ли? Уложив себя в постель на глазах у всего «Замка Дин», вы снова оказались за рулем и теперь катили в направлении Фэрбрей-роуд. Что вы ей сказали? Что вам все известно и что вы приехали, чтоб взглянуть на ту, которую ваш муж любит больше, чем вас, чтоб выпить вместе и примириться и чтоб дать им на прощанье свое благословение? Провести ее оказалось довольно легко, не так ли? Что и говорить, вы подействовали на нее, как удав на кролика. Заметила ли она, сколько снотворного вы всыпали в ее стакан? А может, вы силой влили его содержимое ей в горло? Руки и плечи у нее в синяках, что говорит о попытках сопротивляться. Должно быть, вам здорово помогли ваши тренировки. Потом, едва ее сморил сон, вы идете в ее ванную, выуживаете из корзины для белья ее грязную одежду, напяливаете поверх своего боди. Оставляете свою машину там, где припарковались, через пару улиц от ее дома, берете ключи от ее машины и на ее «фиесте» отправляетесь к Морису.