До тех пор пока участники совещания не закончили сопоставление своих данных, мы не могли получить точные сведения о потерях, понесенных нашими морскими и воздушными силами. Некоторые из авиаторов совершили посадку на чужие авианосцы, часть разведывательных самолетов приземлилась на Соломоновых островах, а экипажи ряда самолетов, севших на воду, были подобраны надводными кораблями. Данные, сформированные в результате совещания, позволили нам прийти к следующему предварительному заключению:

Мы основывали свои оценки потерь вражеских авианосцев на подтверждении потопления «Hornet» и на том факте, что на следующее утро наши самолеты-разведчики не смогли отыскать ни одного американского авианосца. Однако самолеты заметили большое масляное пятно на поверхности воды в непосредственной близости от того места, в котором, как ранее сообщалось, на вражеском авианосце вовсю бушевало пламя. Мы были вынуждены полагаться на такую информацию, потому что к тому времени потеряли двоих из трех командиров пикирующих бомбардировщиков, всех трех командиров торпедоносцев и много других ценных офицеров.

Ко времени этого сражения и у американцев, и у японцев боевые корабли были слабо оснащены средствами противовоздушной обороны. Начиная с этого боя оснащение кораблей зенитной артиллерией стало быстро улучшаться как в количественном, так и в качественном отношениях. Этот внезапный скачок, который совершил противник, повысив мощь противовоздушной обороны своих кораблей, мы почувствовали на себе, поскольку наши потери самолетов стали астрономическими. Из-за того, что из наших рядов выбыло так много опытнейших летчиков, участникам совещания оставалось только принимать на веру рапорты молодых офицеров, которые были слишком субъективны. У нас не было иного пути, нам оставалось строить наши будущие планы на сведениях, которые предоставили эти молодые офицеры.

Позже мы обнаружили, что наши оценки были далеко не точны. «Hornet» действительно пошел ко дну, потопленный эсминцами «Mustin», «Anderson» и четырьмя нашими эсминцами. Эсминец «Porter» также был пущен на дно. Однако эти два корабля оказались единственными, скрывшимися под волнами. Второй атакованный авианосец (их было только два, не три) был не кто иной, как «Enterprise». В противоположность сообщениям наших летчиков в этот корабль не попала ни одна торпеда, а его повреждения ограничивались тремя прямыми бомбовыми попаданиями, которые, к счастью, нанесли кораблю серьезный ущерб. Доклады о попаданиях торпед можно понять, прекрасное маневрирование кораблем позволило капитану «Enterprise» избежать торпед, которые проскальзывали на волоске от корабля. Наши самолеты также повредили линкор «South Dakota» (который весь ощетинился новыми зенитными установками) и эсминцы «Smith» и «San Juan». В бою мы потеряли примерно сто сорок летчиков и моряков, большинство из них – незаменимые ветераны. Потери американцев среди летного состава достигали примерно ста человек.

Несмотря на большое завышение, мы нанесли ощутимый урон американским боевым кораблям. С этого времени это морское сражение стало официально именоваться морской битвой на юге Тихого океана, а императорский Генеральный штаб был высокого мнения об этой победе.

С начала военных действий Соединенные Штаты вели по радио непрекращающуся антияпонскую пропаганду. Находясь на борту «Ryujo» возле Алеутских островов, я слушал передачу Уильяма Уинтера, который высмеивал группу Нагумо. Уинтер долго и громко язвил, и имел на это право, поскольку корабли Нагумо были с треском разгромлены у Мидуэя.

Сражение закончилось, и, хотя мы понесли большой урон, потеряв многих лучших летчиков, вражеский флот получил звонкую пощечину. Но этой виктории был отведен короткий век, она стала нашей единственной победой после Мидуэя, и она же оказалась последней.

К середине 1943 года мы уже больше не могли игнорировать видимое ухудшение ситуации на Тихом океане. Мы все еще имели мощные вооруженные силы, а наш флот своими надводными кораблями представлял собой серьезную угрозу. И все-таки, несмотря на эту сухопутную и морскую мощь, вражеские атаки быстро сокращали парк наших самолетов, и всем было очевидно, что без господства в воздухе Япония больше не может надеяться на успешное завершение войны.

Потеря нами господства в воздухе напрямую связана с состоянием дел с истребителем Зеро. В начале войны и до последних этапов битвы за Гуадалканал Зеро явно демонстрировали свое превосходство в боевых качествах над вражескими истребителями. Тем не менее, американцы делали все возможное, чтобы улучшить и заменить свои отсталые самолеты новыми, с лучшими характеристиками, и скоро Зеро стали сталкиваться с растущим количеством стремительных и мощных вражеских истребителей. Мы же тем временем были вынуждены по-прежнему использовать Зеро в качестве истребителя первой линии. У флота не было подходящей замены для Зеро, у армии тоже не было самолета, способного на равных соперничать с американскими истребителями.

Война продолжалась, все уменьшавшееся число Зеро было вынуждено сражаться в самых трудных условиях против таких самолетов, как истребитель «Р-38», который обладал большей скоростью, быстрее набирал высоту и лучше пикировал, имел лучшую маневренность на больших высотах, и все это в сочетании с большой огневой мощью, самоуплотняющимися баками для горючего и броней. Вскоре после этого появился морской истребитель «F4U» – первый вражеский одномоторный самолет, явно превосходивший Зеро по летным характеристикам, в частности по максимальной скорости и скорости пикирования. Второй прямой причиной потери нами господства в воздухе было численное превосходство американских истребителей на юге Тихого океана, в то время главном театре военных действий.

Быстрое сокращение нашей воздушной мощи становится более наглядным при анализе итогов войны на Тихом океане за год, последовавший за смертью адмирала Ямамото, когда адмирал Кога Минеити стал главнокомандующим Объединенным флотом. Первая же спланированная Когой крупная операция «сошла с рельсов». В мае 1943 года американские войска вторглись на остров Атту в Алеутской гряде. В случае успеха десант перерезал бы цепь обороны, которую мы создали поперек Тихого океана. Кога наметил провести массированную воздушную контратаку, чтобы отбросить врага к центральной части Алеутских островов, и сконцентрировал для этой операции основные силы флота в Токийском заливе. Однако быстрые вражеские удары застали Когу врасплох, и еще до того, как он смог начать контратаку, американцы взяли Атту.

Спустя один месяц американцы начали мощное наступление на Рабаул, продвигаясь из Гуадалканала на север через Соломоновы острова. К ноябрю противник закрепил свои силы на южной половине острова Бугенвиль, угрожая нашим позициям во всем регионе. Второй мощный удар сокрушил наши позиции на островах Гильберта, и они также стали американским бастионом. Явно в координации с этим ударом американские и австралийские войска в районе Новой Гвинеи усилили свои воздушные, наземные и морские атаки. Бешеный ритм воздушных и сухопутных сражений заметно сократил запас наших боевых сил и вооружений. К концу 1943 года враг атаковал наши позиции на полуострове Меркус на западной оконечности Новой Британии, того самого острова, на котором находился наш аэродром в Рабауле.