— Тебе прекрасно известно, если мы останемся в больнице, нас обязательно кто-нибудь побеспокоит. Я действительно хочу, чтобы мы остались друзьями. Пошли, Франческа. Я прошу не так уж и много.

Она неохотно кивнула. Брайс незамедлительно открыл дверь и взмахом руки направил её вниз в холл. Сам в непосредственной близости последовал за ней, словно невзначай положа руку ей на спину. Даже сквозь одежду она чувствовала, что его рука была потной и горячей. Франческа постаралась избавиться от этого прикосновения, быстро пройдя по коридору и выйдя в ночь. Над головой зловещё кружились облака.

— Погода кажется довольно мрачной, Брайс. Куда направимся?

— В былые дни ты никогда не боялась небольшого дождика, Франческа, пока не решила выглядеть истинным совершенством для своего героя.

Франческа резко остановилась прямо на краю автостоянки.

— Если ты собираешься вести себя как подлец, Брайс, то в нашем общении нет смысла. Я не хочу с тобой больше сражаться. Правда, не хочу. Я всегда ценила нашу дружбу, и мне не хотелось бы потерять её, но если ты не можешь вести себя цивилизованно в отношении Габриэля или, по крайней мере, избегать этой темы, тогда наш дальнейший разговор путая трата времени, — неожиданно ей расхотелось идти куда-либо с ним. Мрачное ощущение угрозы нависло над ней, и ей захотелось вернуться к Скайлер или, что лучше всего, безопасно свернуться в объятиях Габриэля в убежище их дома.

Брайс демонстративно схватил её за руку.

— Я сожалею. Ревность — ужасное чувство, Франческа. Я буду держать себя в руках. Просто пойдем со мной. Пожалуйста.

Она задолжала ему, по крайней мере, разговор и прекрасно понимала это. Брайс всегда был её другом. И это не его вина, что она не человек. Он представления не имел об её истинной сущности. Ему не дано понять отношения между истинными Спутниками жизни. Франческа бросила взгляд на его лицо, следуя за ним. Ей показалось, что она увидела, как что-то мерцнуло в глубинах его глаз, всего лишь на мгновение, что-то хитрое и коварное. Но он моргнул, и это пропало прежде, чем она успела убедиться. И, тем не менее, Франческа испытывала легкое беспокойство.

Когда они шли по берегу реки к уединенному уголку парка, Брайс прочистил горло и проговорил:

— Я и сам себе не по душе в последнее время, — признался он, — мне не очень-то понравилось узнать о себе кое-какие вещи.

— Брайс…, — её голос был тих и печален, — …я не хотела причинять тебе боль, ни за что на свете. Именно мне стоит сожалеть. Я не рассказала тебе о своем прошлом с Габриэлем, потому что правда считала, что он потерян для меня. В противном случае я бы ни за что не позволила тебе думать, что для нас есть шанс. Тебе было известно, что я не люблю тебя. Я говорила тебе об этом.

— Я любил тебя за нас двоих.

Его слова были как нож в её сердце.

— Брайс, никто в одиночку не в силах заставить отношения работать. Это дело двоих людей. Как бы мне хотелось быть для тебя той самой женщиной, но, к сожалению, я не она. Где-то есть та, единственная, которая полюбит тебя так, как ты заслуживаешь, чтобы тебя любили, — она использовала свой голос, слегка «подталкивая», хотя не любила делать подобного со своими друзьями. Ей была ненавистна его боль, было ненавистно знание, что её причиной была она.

Брайс мгновение помолчал, а потом отпустил её руку и схватился за голову. Франческа дотронулась до него. И тотчас же ощутила его боль, резкую раскалывающую головную боль, растущую и увеличивающуюся с тревожной скоростью. Она обхватила своими пальцами его руку.

— Позволь мне помочь, Брайс. Ты же знаешь, что я могу.

Он оторвался от неё, тяжело дыша.

— Нет, Франческа, дай мне минутку. Эти головные боли мучают меня несколько последних дней, они просто убийственны. Я даже сделал компьютерную топографию, чтобы проверить, нет ли у меня опухоли, — достав их кармана пузырек, он снял крышку и положил в рот несколько таблеток.

Франческа видела, что его руки дрожат.

— Тебе не нужны медикаменты. Я могу убрать боль, — тихо сказала она, чувствуя боль от его отказа.

Он снова покачал головой, на этот раз решительнее.

— Не растрачивай на меня свое время и талант. Таблетки прекрасно помогают. Дай мне ещё несколько минут, и я буду в порядке.

Небольшая морщинка появилась возле ее мягкого рта.

— Брайс, я знаю, ты зол на меня, но эти головные боли кажутся серьезными. Ты знаешь, я могу помочь. Как часто ты принимаешь эти таблетки? И вообще, что это за таблетки?

Он пожал плечами и зашагал по парку вдоль темной тропинки, держась в стороне от низко-висящих веток, чтобы те не ударили Франческу.

— Не имеет значения. Зачем ты искала меня?

— Куда же мы направляемся, Брайс? Эта тропинка ведет из парка прямо на кладбище. Давай вернемся.

Он быстро развернулся и посмотрел ей в лицо, и она снова уловила некое коварство в его глазах. Затем он моргнул и опять стал Брайсом, смотрящим на неё печальными глазами. Но Франческе стало не по себе. Ничто не казалось ей правильным: ни Брайс, ни тропинка, по которой они шли, ни даже сама ночь. Прикусив нижнюю губу, она старалась понять, что он задумал. Брайс не был жестоким человеком, она прекрасно это знала. Он был нежным и заботливым, несмотря на свои амбиции.

— Мы не пойдем назад, Франческа, во всяком случае, до тех пор, пока не поговорим обо всем этом. По крайней мере, я хочу, чтобы мы остались друзьями. Мне больно, не отрицаю этого, и я вел себя как капризный ребенок, но всегда думал, что ты изменишь свое мнение и выйдешь за меня замуж. Я, правда, так думал. В моих мыслях мы уже были помолвлены, — он покачал головой, продолжая идти по неровной дороге. — Ты никогда не смотрела на других мужчин, никогда. Я думал, это означает, ты действительно что-то чувствуешь ко мне, но поскольку тебе причинили боль, боишься полюбить вновь.

Франческа увидела первое из множества надгробий, стоящих как молчаливые стражи мертвых на кладбище. Это было воистину красивое место, древнее, место, где считалось, что святые и проклятые разделены. Одна сторона могильника была освящена, благословлена святой водой, в то время как другая была для тех, кто прожил жизнь в грехе и разврате, для преступников и убийц. Теперь оно было разорено, мертвых перенесли на новое кладбище, подальше от центра города. Машины ещё не достигли места, где они шли. От неминуемого разрушения на неё накатила печаль, многие из её друзей — людей — были похоронены здесь.

— Я никогда не была заинтересована ни в ком другом, Брайс. Я предпочитала твою компанию, но то, что я чувствовала к тебе, было дружбой, сестринской любовью. Мне часто хотелось почувствовать большее, и когда думала о будущем, я желала полюбить тебя так, как тебе хочется, но я никогда не любила никакого мужчину так, как Габриэля. Я думала все эти годы, что он умер для меня, но не забывала его.

— Почему ты никогда не упоминала о нем? — требовательно спросил Брайс и опять с раздражительными нотками. — Ты ни разу даже не упомянула его имени. Если мы были такими хорошими друзьями, почему ты не поделилась со мной такой трагедией, как потеря мужа? — последнее слово он выплюнул с раздражением. — Я не знал, что ты вообще когда-либо была замужем, — он зашагал быстрее, на сей раз вырываясь вперед и протискиваясь через небольшую трещину в стене, чтобы торопливо направиться по редко используемой тропинке, ведущей к усыпальнице.