Когда Надир-шах в сопровождении Додона шел по коридору отеля, дорогу им преградила группа людей в штатском. Чуть поодаль остановились трое мужчин в военной форме.

Шедший впереди солидный мужчина обратился к нему:

— Господин Надир Харири?

— Да. Что вам угодно?

Мужчина предъявил свое удостоверение и листок бумаги небольшого формата. Не дожидаясь, когда Надир-шах все прочитает, он сразу объяснил:

— Министерство внутренних дел Узбекистана. Это ордер Интерпола на ваш арест.

Надир-шах изобразил ироничное изумление:

— А я-то думал, почему меня так усиленно приглашали в Ташкент. Если не секрет, в чем меня обвиняют?

— Пятнадцать лет назад под именем Джараха Аль Шукри вы участвовали в терактах — в Египте, в США, во Франции, в Австрии. Вы также были членом организации «Черный сентябрь».

Политик нахмурился.

— У вас что — есть свидетели?

— Вас идентифицировали по отпечаткам пальцев.

Стоявший рядом с милицейским чиновником молодой человек показал Надир-шаху золотистую ручку и спросил:

— Это ваша ручка, господин Харири?

Потрясенный Надир-шах смотрел на ручку, о которой и думать давно забыл. Неужели его предала Ситора? Кто бы еще догадался о том, что на ручке можно обнаружить отпечатки пальцев?

— Делайте что хотите, — дерзко и уверенно улыбнулся он. — Все равно это моя Азия, а не ваша. И что бы ни случилось, она всегда будет моей.

За вчерашний день Надир-шах познакомился с большим количеством нужных людей и хотел избежать преждевременной огласки. Однако помешала досадная случайность — конференц-зал в гостинице был расположен таким образом, что конвоирам пришлось провести Надир-шаха через холл, где собрались многие участники конференции. А наручники — большая помеха для имиджа серьезного политика.

Военный вертолет летел над Памиром. Сидя с забинтованной ногой на скамейке возле иллюминатора, Мансур смотрел на бескрайние горы, на вереницу вершин. Сколько раз он и Лейла любовались таким ландшафтом во время прогулок. Они даже придумали игру — найти сходство горного силуэта с каким-нибудь предметом. Скорей бы опять с ней встретиться.

Он повернулся, чтобы видеть салон. Специально присланный борт вывозил раненых бойцов. Он увидел дремавшего Алишера Исмаилова, и взгляд его потеплел. У Алишера была перебинтована шея. Невозможно передать, до чего близок к гибели оказался парень в этом бою. А он, едва придя в себя, бросился первым делом искать тетрадку с математическими записями, решением уравнений Навье-Стокса. Вот уж действительно, каждый человек — это особый мир. И погибший учитель Хуршет, и героический Белкин, и заболевший Жердев, и убитый капитан Касьян, и лежащий здесь же Виктор Самоделко.

Аскеров снова посмотрел на проплывающие внизу горы. Это моя Азия, подумал он, и, что бы ни случилось, она всегда будет моей.