На первый взгляд никакого политического смысла в этой организации не было — кроме того, чтобы продемонстрировать Медведеву, что ему вовсе не нужно тратить время на создание либеральной партии. Вся общественность и так уже за Путина, как бы говорили ежедневные телевизионные новости. Они все больше напоминали кадры советской кинохроники: залы, полные рабочих и тружеников села, устраивали овации премьер-министру. Конечно, все это выглядело искусственно, фальшиво, по-советски. Но зато это было. В путинский «Народный фронт» профсоюзные организации по всей стране вступали коллективно (иногда, правда, со скандалами). А медведевской команде не удавалось набрать пятерых популярных интеллигентов, которые согласились бы возглавить новую партию, близкую по духу президенту.

Удача наконец улыбнулась Суркову, когда он начал искать не среди чиновников, а среди крупных бизнесменов. Главную роль предложили некогда самому богатому человеку в стране Михаилу Прохорову, бывшему совладельцу компании «Норникель», удачно продавшему свою долю накануне кризиса 2008 года, поэтому снискавшему репутацию самого удачливого бизнесмена России.

Богатый и немного надменный, неженатый олигарх, ведущий демонстративно разгульный образ жизни, арестованный четырьмя годами ранее во французском Куршевеле по подозрению в занятии сутенерством — потому что привез с собой на курорт слишком много моделей. Менее избираемого кандидата придумать было невозможно. Но при этом, как обнаружил Сурков, у Прохорова появился «пионерский задор». Заскучав в бизнесе, олигарх с большим азартом бросился в новое дело, да еще и с готовностью начал тратить деньги на строительство новой партии.

Позже Прохоров говорил, что Сурков и Медведев «пытались использовать его втемную». То есть создать его руками богатую и мощную партию, а в последний момент слить, чтобы партия досталась Медведеву и стала для него площадкой для выдвижения президентом. Они рассчитывали, что он сначала вложит в партию деньги, а потом, когда придет время уступить место Медведеву, покорно отойдет на второй план.

За два месяца Прохоров успел вложить в «Правое дело» около $20 млн и привлечь туда несколько знаменитостей. Главное достижение — конечно, Алла Пугачева, самая известная певица в России за последние полвека, начиная со времен Леонида Брежнева. Она никогда еще не вступала ни в какие партии и вдруг поддержала Прохорова. Ходили слухи, что все дело в гонораре — стареющей звезде перестали платить за концерты, поэтому она согласилась на щедрую зарплату (до $200 000 в месяц) за эпизодические появления на партийных съездах и исполнение партийного гимна.

Но потом у Прохорова начались проблемы с Сурковым. Бывший гендиректор «Норникеля» привык к самостоятельности и точно не планировал каждый свой шаг согласовывать с администрацией президента. Суркова же такой стиль работы раздражал — он привык к тотальному контролю и ручному управлению в партстроительстве. Он и так был уязвлен тем, что его креатура, Вячеслав Володин, начал работать без оглядки на него, — потерпеть то же от своего нового детища, Михаила Прохорова, он не мог.

Но в начале сентября Сурков выдвинул Прохорову несколько условий: к примеру, убрать из партийного списка уральского популиста и борца с наркоманами Евгения Ройзмана. Требование было оскорбительным, поскольку Прохоров не раз публично говорил о том, что Ройзман будет в списке. Согласиться с Кремлем означало отказаться от своих слов.

Сначала раздраженный Сурков начал убеждать Медведева, что Прохоров неконтролируем и сделать ставку на него было ошибкой. Президент не стал защищать олигарха. Теперь все политтехнологические усилия, которые сначала Сурков направил на то, чтобы помочь Прохорову построить новую партию, были брошены на то, чтобы его оттуда изгнать.

Технология рейдерского захвата партии была отработана Сурковым в деталях раньше — на других, более мелких партиях. Накануне очередного съезда партии «Правое дело» большинство в мандатной комиссии получили противники Михаила Прохорова, объявившие, что собираются поставить вопрос об отставке олигарха с поста лидера партии. Проверка показала, что значительная часть руководителей региональных отделений партии заранее перевербована и готова выполнять любое указание администрации президента. На второй день партия уже раскололась на две части. Противники Прохорова собрались в Центре международной торговли на Красной Пресне (спешно арендованном администрацией президента) и низложили лидера-миллиардера.

Сторонники Прохорова, в том числе Алла Пугачева, съехались в здании Академии наук (которое, собственно, и арендовал олигарх под проведение съезда). Прохоров вышел на сцену и под телекамеры произнес вызывающую речь о том, что будет бороться. Обвинил лично Владислава Суркова в рейдерском захвате партии и сказал, что не намерен больше мириться с таким византийским стилем в политике. Но вместо борьбы на следующий день он уехал отдыхать в Турцию и отсутствовал месяц.

Сурков был убежден, что это вовсе не конец либерального проекта — он просто избавился от неудобного исполнителя, и стоит только его поменять, шестеренки завертятся опять. Но он просчитался. Скандал был такой силы, что на этом история либерального проекта, который целый год придумывали Медведев, Юмашевы и Волошин, закончилась. «Правое дело» фактически прекратило свое существование. Вместо Прохорова партию возглавили карикатурные фигуры, нанятые Сурковым, чтобы создавать видимость политической деятельности, — в итоге на выборах партия, которая должна была объединить вокруг себя всех российских либералов, заняла последнее место.

У краха мощной праволиберальной партии был и еще один зритель. Премьер-министр Путин, сидя у себя в резиденции, раз за разом пересматривал выступление Прохорова перед сторонниками в здании Академии наук и хохотал. И повторял: «Так вам и надо!» А потом устроил выволочку Суркову. «Что, расслабились? — зло смеялся он. — Привыкли иметь дело со слабаками? Не готовы к настоящему сражению совершенно». Тот факт, что президент, имеющий колоссальные возможности и огромные ресурсы, не смог даже создать поддерживающую его партию, доказывал, что и на более серьезные вызовы Медведев не способен.

Путин не зря заговорил про войну. Война была тем, о чем он думал все больше — и говорил все больше. И хотя Медведев не придал событиям в Ливии никакого значения, на Путина они произвели колоссальное впечатление.

Он был лично знаком с Каддафи — тот приезжал в Москву, разбивал в Кремле свой бедуинский шатер и ходил вместе с Путиным на концерт французской певицы Мирей Матье. Все время переговоров Каддафи говорил с Путиным об американцах — о том, что их истинная цель — убить его и установить мировое господство. А еще хвалил Путина за то, что тот, как и Каддафи, американцам сопротивляется.

Решение Медведева поддержать антиливийскую резолюцию Путин воспринял как непростительную слабость. Сразу после этого к нему потянулась вереница донесений из МИДа и СВР — о том, как много потеряла Россия, предав Каддафи. До той поры никто в окружении Путина не осмелился бы выдвинуть какое-либо обвинение в адрес Медведева, но ливийская резолюция и эмоциональная реакция Путина на нее как будто сняли все табу. «Он предал Ливию, предаст и вас», — шептали премьер-министру.