– Тебе не кажется, что все это как-то… слишком, – смягчил Андрей готовую вырваться реплику.

– Это если мы не ошибаемся, – понимающе хмыкнул Стас. – А насчет слишком… Тогда вот тебе еще один неожиданный факт, – сменил он тон. – Два года назад руководство университета по настоянию попечительского совета расторгло договор на охрану с «Защитой» и приняло решение об организации своей внутренней службы, обеспечивающей безопасность.

– Лицензия? – Андрей тут же вспомнил историю с Яной, которую едва не похитили на территории школы.

Там тоже отказались, заменив серьезных профессионалов откровенной шушерой.

– Лицензию они получили, – «порадовал» Стас, – но по зачетам набрали минимальное количество баллов. Так что не лицензия это, одно название.

– А при чем тут Ушаковы? – не забыл Андрей, вокруг чего все крутилось.

– Председатель попечительского совета – Сидор Иванович Игнатьев…

– …муж родной сестры князя Ушакова, – закончил за него Андрей. – Паскудно… – вздохнув, развернулся он к окну.

Небо было вроде и чистым, но не голубым – сероватым. Не самый приятный оттенок.

Если бы это было самой большой их проблемой…

– Всю информацию, без выводов, передай Трубецкому, – распорядился он, без труда представив себе реакцию князя. Правильно он сказал: паскудно. Загубить столько жизней… И ради чего?!

Нет, понятно, что без жажды власти в этой истории не обошлось – «Валите в свою провинцию» ответственность за теракт не взяли, хотя их следы в произошедшем просматривались достаточно четко, но ведь одно другому не мешало!

– Но сам не жди, копай дальше. Вдруг там еще…

– Кстати, что у Воронцовых? – неожиданно перебил Стас.

Андрей переключился не сразу. Крутилось в голове вот это… политические и экономические амбиции…

– Нормально все у Воронцовых, – вздохнул он, продолжая смотреть на неприглядное серое небо. – Конфирмацию император подписал еще вчера. Сегодня… Извини, – достал он из кармана дернувший слабеньким разрядом магофон.

Посмотрев на имя пытавшегося связаться с ним абонента, развернулся. Встретился взглядом со Стасом.

– Понял… – иронично улыбнувшись, кивнул тот и направился к двери.

Делали они, конечно, одно дело, но в том, что касалось Игната, Андрей предпочитал перестраховываться.

Как говорится, на всякий случай.

В полдень субботы свою оценку произошедшему дал император. Его слова прозвучали жестко и честно, четко донося мысль, которая слышалась в каждой сказанной им фразе: не забудем!

Память о тех, кто погиб. Забота всем, кто нуждается. Неотвратимая кара, кто виновен. Враг нанес удар по самому дорогому – подрастающему поколению. Пощады не будет.

Произносил он эти слова на фоне здания университета. Стоял не один – вокруг были спасатели, медики, целители, военные. И, говоря, он словно бы клялся. И нам, и тем, кто находился рядом.

И я ему верила. Потому что с таким взглядом, как у него, лгать нельзя. Та же грань, когда как прежде уже не будет.

А в воскресенье мы вернулись в мобильный госпиталь. Несмотря на целителей и медиков, которые ехали в Москву со всей империи, рук не хватало, так что к работе привлекли и студентов.

В течение трех дней, с восьми до восьми мы были в палате с пациентами – работали с легкими, но их было много, забот хватало. На ночь – домой. Только принять душ, поесть и спать.

Не знаю, можно ли назвать дружбой то, что объединило нас за это время, но мы научились понимать друг друга без слов. Кирилл, Петр, Анна и я.

Анна ушла из дома и перебралась в общежитие. На мой взгляд, серьезное решение. Но не неожиданное. Отобрав у смерти жизнь, к самой жизни она стала относиться иначе. Впрочем, не она одна.

А в среду мы вышли на занятия.

Но как раньше уже не было. Не хватало внутренней легкости и беспечности.

– А ведь приятно, – произнес Иван, разглядывая, как и мы с Анной, на стенде фотографии студентов, участвовавших в спасательной операции.

В отличие от нас с Анной его группа изначально попала на оказание первой помощи.

Завидовала ли я ему?

Скорее нет, чем да. У каждого из нас был свой бой. И в каждом из нас он оставил свой след.

– Согласна, – подтвердила Анна. – Это надо отметить.

– Стаканом чая? – фыркнул Иван.

– И тортиком, – протянула Анна так, что стало понятно: за тортик она готова на все что угодно.

О том, что Аня сластена, я догадывалась – сама она на перекус сладости не приносила, но на тех, кто при ней баловался конфетами да печеньем, смотрела как на заклятых врагов.

И вот теперь открылась. Как если бы бросила вызов.

– Не откажусь, – поддержала я ее. – И от тортика, и от чая. А если еще чего-нибудь существеннее…

– Тебя легче убить, чем прокормить, – ворчливо произнесли за спиной.

Оглядываться не стала, узнала по голосу. Кирилл. И вряд ли он был один. Петр всегда находился где-то поблизости от брата.

– А при чем тут ты? – игриво дернула я плечиком.

– При том, – вроде как обиженно отрезал Кир, но я ему не поверила. – Так мы идем или нет?

– В «Березку»? – дал понять Иван, что отказываться от своего предложения не намерен. И не важно, что был не в нашей группе. Все мы…

Теперь я знала, что такое братство. Не слово – состояние.

– Лучше в «За углом». Там и нормально поесть можно, – глуховато – явно спал на последней паре, заметил Петр.

Я не ошиблась. Где один брат, там и другой.

– Великолепно! – поворачиваясь, с воодушевлением воскликнула Анна.

Мы с Иваном последовали ее примеру.

– Вот так и скажут, что связались с малолетками, – окинув нашу троицу тяжелым взглядом, пробухтел Петр.

И ведь был прав. На два курса старше… Практически пропасть.

– Да мы вас вроде как с собой и не приглашали, – приподняла бровь Анна. – А то ходят тут всякие…

Я тяжело вздохнула. Петр и Анна – наша новая головная боль. То, что нравятся друг другу, – видно с первого взгляда, но признаваться себе в этом никто из них не собирается.

Ну а мы между ними. Как в театре. Восторженные зрители.

Когда я попыталась намекнуть, что со стороны их перепалки выглядят не столь невинно, как это может показаться, Анна быстро меня отбрила, предложив сначала разобраться в собственном отношении к Киру.

Говорить о то, что она серьезно ошибалась, я не стала. И не только потому, что мы с Игорем общались каждый вечер, дожидаясь выходных, когда их все-таки отпустят в увольнение и мы сможем наконец увидеться. Просто я воспринимала Кирилла как старшего брата. И он об этом не только знал, но и принимал.