— Надо полагать, так оно и будет, — со вздохом согласилась Амелия. Потом лицо ее посветлело. — Он подарил мне кольцо в честь помолвки. Такое прелестное кольцо.

— А в четверг к нему добавится обручальное кольцо, — сказала Честити, обняв Амелию. — Нам нужно найти подходящее жилье для Генри.

— Мне кажется, что Генри сам в состоянии справиться с этим, — тихо сказала Амелия. — Вы и ваши сестры уже достаточно много для нас сделали.

— Что ж, если вы так полагаете, — отозвалась Честити. — Мы вовсе не хотим вмешиваться.

Амелия положила руку ей на плечо:

— Когда, мы поженимся, Генри возьмет на себя все обязанности главы семейства, уверяю вас.

— Я нисколько не сомневаюсь, — поспешно заверила ее Честити. — Вчера вечером он играл для нас. Это было восхитительно.

— Да, это восхитительно, — улыбнулась Амелия. Она минуту помолчала, словно вспоминая о чем-то, потом позвала: — Пойдем, Пэмми, нам пора возвращаться.

В среду днем на столе в холле стоял огромный букет роз со срезанными шипами и аккуратно завернутыми в папиросную бумагу стеблями. Честити хлопотала вокруг них, то сортируя их по цветам, то снова перемешивая.

— Это очень эксцентрично — раздавать гостям розы, — заметила она, ставя единственную белую розу немного в стороне от других.

— Это прелестная выдумка, — решительно заявила Пруденс. — Гости будут очарованы ею. Единственное, что меня беспокоит, — это то, что Миллисент подведет нас. Мы знаем, что Аноним придет, потому что он заплатил за это. Но вдруг Миллисент передумает, или у нее разболится голова, или ей помешают какие-нибудь важные дела?

— Давайте решать проблемы по мере их возникновения, — немного рассеянно проговорила Констанция. Она читала письмо, которое только что доставили. — Макс приносит свои извинения, но он не сможет приехать к нам сегодня днем. Он приглашает меня поужинать с ним сегодня в палате общин.

— Ты пойдешь?

Констанция бросила на нее выразительный взгляд, без слов говоривший, что этот вопрос вряд ли нуждается в ответе.

— Надень зеленое с черным шелковое платье, — со смехом предложила Пруденс. — Оно смотрится на тебе сногсшибательно.

— И мамины бриллианты, — добавила Честити. — С той роскошной изумрудной шалью.

— Как скажете, — согласилась Констанция. — Не буду с вами спорить.

Она направилась в сторону гостиной, но в это время раздался звонок в дверь.

— Не забудьте, Дженкинс, — напомнила она. — Белая роза для мисс Хардкасл.

— Я помню, мисс Кон, — ответил многострадальный дворецкий и направился к двери.

Сестры обменялись улыбками.

— Я пойду спрячусь, — сказала Честити. — Желаю вам удачи.

Она скрестила пальцы на счастье и направилась наверх, чтобы там ждать, чем все закончится. Ее сестры поспешили в гостиную, чтобы занять свои места и подготовиться к приему гостей.

Аноним прибыл ровно в половине третьего. Он вручил свою карточку Дженкинсу, объяснил причину своего прихода, после чего его проводили в гостиную. Там уже собралась небольшая группа гостей, которые вполголоса беседовали между собой. У всех женщин к корсажам были прикреплены свежесрезанные розы. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы обнаружить, что белой розы среди них нет.

Дженкинс объявил:

— Артур Мелвин, эсквайр.

Констанция шагнула ему навстречу и обратилась к нему слегка вопросительным тоном:

— Мне кажется, я не имела удовольствия встречаться с вами прежде. Я — Констанция Дункан.

— Я прошу извинить меня за вторжение, — сказал Аноним. — Насколько мне известно, лорд Джерси собирался заехать к вам сегодня, а у меня к нему срочное дело.

Констанция огляделась по сторонам:

— Мне жаль, но он еще не появлялся. Может быть, он появится чуть позже. Позвольте познакомить вас с моей сестрой. Я надеюсь, вы выпьете с нами чаю.

Она представила его Пруденс и обменялась с ней выразительным взглядом. Миллисент все еще не было. Аноним, уже переставший быть таковым, немного беспокойно оглядывался по сторонам, но когда его представляли остальным гостям, манеры его были безупречны.

— Мисс Хардкасл, мисс Дункан, — объявил Дженкинс, появляясь в дверях, и в гостиную вошла Миллисент с белой розой, прикрепленной к корсажу.

— Констанция, Пруденс, простите, что приехала так поздно, — сказала она, подходя к сестрам и протягивая им руки. — У одной из горничных разболелся зуб, и мне пришлось отвезти ее к дантисту, чтобы удалить его. Она ужасно боялась ехать одна.

Миллисент нельзя было назвать ни дурнушкой, ни привлекательной, но у нее было кроткое лицо. Для понимающего человека это многое говорило о ее характере. Ей было уже за тридцать, и она почти примирилась с общим убеждением, что ей уже не удастся найти себе мужа. По крайней мере она делала вид, что примирилась, чтобы сохранить достоинство, — ведь нет ничего хуже, чем вызывать всеобщую жалость. Но в глубине души она мечтала о собственном доме, вдали от больной матери, которая была непревзойденной мастерицей в искусстве использования своих многочисленных болезней для того, чтобы манипулировать дочерью. Миллисент иногда мечтала о собственном ребенке, домике в деревне и спокойном, непритязательном муже. Но она держала эти мечты при себе.

Сестры тепло поприветствовали ее, и она повернулась к остальным гостям. Артур Мелвин стоял чуть в стороне, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой — тарелку с куском пирога и наблюдая затем, как Миллисент обменивалась приветствиями со знакомыми и с видом искренней заинтересованности справлялась об их здоровье.

Артур обратил внимание на ее костюм: аккуратный и очень простой жакет с юбкой из коричневой саржи. На ней была подходящая по цвету шляпка, украшенная фазаньим пером. Ее одежда была скорее практичной, чем элегантной. Ему понравились ее мягкий голос и манеры, говорившие о том, что она очень скромна и имеет склонность к уединению. Принимая все это во внимание, на первый взгляд мисс Хардкасл показалась ему как раз той женщиной, которую он искал. Он подошел к пианино, рядом с которым мисс Дункан беседовала с очень молоденькой девушкой.

— А, мистер Мелвин. — Констанция улыбнулась ему. — Могу я предложить вам еще чаю?

— Нет, благодарю вас. — Он поставил чашку с тарелкой на пианино. — Я хотел попросить вас представить меня мисс Хардкасл.

— О, разумеется, — ответила Констанция. — Она такая приятная женщина.

Она подвела его к Миллисент, представила, после чего удалилась и оставила их одних.

— Как, на твой взгляд, продвигаются дела? — тихо спросила ее Пруденс спустя полчаса.

— Не знаю. Но они все еще разговаривают, — прошептала в ответ Констанция. — По-моему, мы отработали наш гонорар.

Констанция накинула на обнаженные плечи изумрудную шелковую шаль и потрогала пальцами бриллиантовое колье, обвивавшее ее шею.