Ну, болван, скажи. Признайся, любишь ее или нет.

– …Люблю, – в конце концов признался он себе.

И улыбнулся. И спросил себя, какого, собственно, хрена улыбается.

Кроме выхода, в комнате была только еще одна дверь, и вела она в спальню женщин. Дверь открылась и появилась Аннабель.

– С ней все хорошо? – прошептал он.

Аннабель осторожно прикрыла за собой.

– Мне кажется, она заснула. И тебе следовало бы заняться тем же.

Феликс окинул взглядом пустую комнату, заполненную дымом. Повсюду – набитые окурками пепельницы, полупустые стаканы. Все разошлись по комнатам.

– Я еще пару минут – и всё, – пообещал он.

Аннабель понимающе усмехнулась. Пока все слушали, она активно занималась: вязала что-то объемистое и разноцветное. Так что она уселась и снова принялась вязать.

– А ты с ней был сегодня просто чудесным.

– Это было нетрудно, – заметил Феликс и пожал плечами.

– Тогда что тебя так долго держало?

– Ты о чем? – невинно поинтересовался он. – Я знаю ее всего…

– Феликс! – по-матерински укорила Аннабель.

Он ухмыльнулся.

– Ну ладно. Знаешь, я не привык к чепухе вроде любви с первого взгляда.

– Уже лучше, – усмехнувшись в ответ, заметила Аннабель.

– И…

– И что?

Он отвернулся и принялся наливать себе выпивку, которой, в сущности, не хотел.

– Я был сердит на то, что она с Вороном.

– Э-э, что? – изумленно выдохнула она. – Ты думал, что у них с Джеком…

– Нет, я вовсе не про это…

Он закурил, посмотрел на нее.

– Знаешь, я всю жизнь ждал, пока придет моя будущая жена, и в то же время всячески увиливал от ситуаций, когда она могла бы прийти. А потом я увидел ее и Джека, и… в общем, мне показалось, что нельзя обоих сразу.

Ха, а он без малого смутился.

– Знаешь, а она ведь любит тебя, – сказала Аннабель.

– Думаешь?

– Знаю, – ответила она и внимательно посмотрела на него. – А ты разве нет?

Он быстро глянул на нее, опустил взгляд, улыбнулся. А-а, теперь мы и в самом деле смутились.

– Ну да…

– Нельзя ж, чтобы ей все время не везло, – добавил он, и оба улыбнулись.

А она подумала, что Феликс – очень странный, страшноватый, мрачный парень.

Некоторое время они молчали.

– …А что ты делал все это время? То есть после Мексики?

– Занимался своим салуном, – пожав плечами, ответил он.

– Все время без остатка?

– Ну, последнюю пару лет.

– А перед тем?

Он уставился в стакан и не ответил.

Аннабель внимательно посмотрела на него, улыбнулась уголками губ.

– Феликс, насколько ты богат?

Он изумленно уставился на нее.

– Отчего ты думаешь, что я…

– Насколько?

Он усмехнулся.

– Ладно. Чего там. Очень богат.

– Миллионы?

– Много миллионов.

– Богатый, одинокий, очевидно хорошо образованный… молодой человек, чем вы занимались все это время?

Он посмотрел на нее, улыбнулся, но не ответил. За него ответил появившийся в дверях Джек Ворон:

– Он ждал меня.

– Джек Ворон, иногда ты издаешь звуки, в точности соответствующие Джеку Ворону, – лениво заметил Феликс.

Все трое рассмеялись.

Джек налил себе стакан воды со льдом, уселся напротив них и сразу перешел к делу:

– Феликс, ты как, едешь завтра с нами или нет?

Тот раздавил окурок, закрыл глаза и потер веки.

– Джек, я не знаю. Серьезно. Ты же едешь домой к Даветт, так?

– Нужно попробовать.

– Да, конечно. И вряд ли кто-нибудь ожидает нас там. Вряд ли очередная ловушка.

– Насколько я знаю – нет, – согласился Джек.

– Ну, тогда еду.

– Значит, завтра.

– Да.

– А потом?

Феликс закурил, медленно выдохнул дым.

– Нет, Джек. Знаешь, я просто думаю, что ты – не слишком хорошая компания для меня. Извини.

– Ладно, что уж поделаешь.

Черт, а ведь неприятно. А выказывать недовольство – значит обижать Феликса. А Джек хотел не обижать, а чтобы Феликс понял.

– Джек, черт возьми, ты же знаешь: они выцеливают тебя. И будут охотиться за тобой. А если ты, как и раньше, будешь один…

Феликс запнулся, потупился:

– …В общем, нельзя тебе в одиночку.

– Я знаю. Но кто же поможет мне? Я не могу никого отыскать, – очень устало, тихо сказал Джек.

– Ну да, – пробормотал Феликс.

После все молчали. Феликс встал, пожелал доброй ночи и ушел.

Джек смотрел ему вслед, а потом вздохнул, вытащил сигарету и зажигалку и откинулся на спинку стула, но так и не закурил.

Аннабель подумала, что он выглядит очень усталым. Она никогда не видела его настолько усталым. И в таком состоянии никогда не видела тоже. Мимо воли родилось глухое раздражение. Феликс, сволочь ты. Ты так всем нужен. И Джеку нужен, и Даветт. Джек так на тебя рассчитывал, ты же можешь лучше всех, а Джек один…

Одинокий. И уставший.

– Несчастный он тип, – пробормотал Джек.

– Кто?

– Феликс.

– Феликс? – изумленно спросила она. – С какой стати тебе жалеть его?

Джек криво и мрачно усмехнулся.

– А как его не жалеть? Черт возьми, он такой крутой, умный и по-своему очень сильный. Но все, что он может делать, – это стрелять. Но, мать его, он не хочет стрелять. Не хочет быть стрелком. То есть он не может делать вообще ничего.

– Джек, оттого жалости во мне уж точно не прибавится, – хмуро заметила Аннабель.

– Но разве ты не видишь? – ухмыляясь, спросил он. – Он же в ловушке. Черт возьми, он всегда был…

– Я вижу только то, что ты в ловушке, а этот… чертов юнец боится помочь тебе.

– Ну, моя леди, не надо так уж сурово, и это не просто испуг, хотя, кстати, пугаться в нашем деле очень разумно, но…

– Джек! Прекрати же защищать его! – крикнула она.

Он умолк, посмотрел на нее.

– Чем больше ты его защищаешь, тем меньше он мне нравится.