митингования и обсуждения боевых приказов отдельными войсковыми частями, причем зачастую такие случаи оканчиваются очень печально. В одной из армий произошел такой печальный случай. Один из полков этой армии получил боевой приказ о выступлении на позиции. Вместо быстрого его исполнения собрался на митинг и стал обсуждать этот приказ, а в это время противник произвел решительный удар, и в результате наши части вынуждены были очистить позиции и отступить. За такое преступное отношение к боевым приказам военно-полевой трибунал приговорил к расстрелу председателя и секретаря, и приговор приведен к исполнению».

Обратите внимание на дату: 22 сентября 1918 года. Как раз в эти дни на Восточном фронте находился председатель Реввоенсовета Республики нарком Л. Д. Троцкий. 19―21 сентября в Николаевске он произвел смотр полков 1-й Николаевской дивизии, отметил их достойную боевую подготовку, наградил золотыми часами врид начдива — командира осмотренной бригады В. И. Чапаева и других воинов.

К этому времени назрела боевая операция по освобождению Самары и Сызрани. Ввиду необходимости твердого порядка в прифронтовой полосе председатель РВСР по прибытии в Саратов 22 сентября отдал приказ, объявивший Саратовскую губернию на военном положении. Введенный в действие по телеграфу, приказ был напечатан во всех советских изданиях, вывешен повсюду на видных местах.

Перекликающиеся между собой, оба эти документа нацеливали на решительные действия, которые без промедления и последовали. Для участия в Самаро-Сызранской операции выделялись: из 1-й армии — Железная дивизия Г. Д. Гая, из 4-й армии — 1-я Николаевская дивизия С. П. Захарова. Притом часть сил последней выделялась в самостоятельное соединение, названное 2-й Николаевской дивизией, во главе с В. И. Чапаевым, которому ставилась задача заслонить с юга, от белоказаков, самарское направление. Вскоре 1-я дивизия получила название Самарской, а 2-я осталась Николаевской — так они и значатся в последующих документах.

В такой обстановке член Реввоенсоветов Республики и Востфронта П. А. Кобозев местом своего пребывания избрал передовые, наступающие войска. По приезде в штаб 4-й армии (г. Покровск — ныне Энгельс) он вместе с командармом Т. С. Хвесиным, политкомиссаром Г. Д. Линдовым и сопровождающими сотрудниками выехал 1 октября в 23.00 в Николаевск. Оттуда начинался путь на Самару, находившийся еще в руках белых.

«Необычайно оригинальную картину представляла собой та дивизия, с которой я шел, — писал Петр Алексеевич в газете „Известия ВЦИК“. — Дивизия эта, без всяких преувеличений, представляла по внешнему облику полное подобие армий Степана Разина и Пугачева. Ни намека на обмундирование — высокие шапки с красными ленточками вроде хохлацкого чуба. Самые разнообразные одеяния.

Начиная с Николаевска тянутся бесконечные обозы, и так на расстоянии целых 120 верст… К Самаре везут снаряды, боевое питание и пр., в обратном направлении — раненых, пустые подводы и пр. Продвижение все время происходит с боем. Местность равнинная, поэтому в боях проявляется чрезвычайное ожесточение с обеих сторон.

Однако до рукопашных схваток дело не доходило, белые отходили, как только выяснялся перевес с нашей стороны. Наиболее интенсивные бои произошли у Утевки. Во время этого боя один из левофланговых полков вырвался вперед, вплоть до Иващенково; часть его взорвала дорогу и этим отрезала белым путь к отступлению. Рабочие Иващенкова, узнав о приближении советских войск, подняли восстание, но так как своими силами справиться с белыми они не рассчитывали, то крикнули клич нашим. Полк интернационалистов, который оказался ближе всего к Иващенково, пришел им на помощь, и, таким образом, усилиями рабочих и полка интернационалистов Иващенково было взято. Этим была предрешена судьба Сызрани, ибо мы образовали глубокий обход врага».

Во время похода Кобозев поддерживал связь как с фронтовым командованием, так и с армейскими штабами. В частности, он информировал командарма 1-й М. Н. Тухачевского о продвижении наших частей «для согласования дальнейших действий». Как только поступило донесение о крупном успехе Г. Д. Гая, он 4 октября в 16.00 телеграфировал главкому И. И. Вацетису в Арзамас: «Поздравляю взятием Сызрани усилиями Железной дивизии Гая, снова выдержавшего в точности не только план наступления, но и срок, обещанный им мне в Симбирске при вручении Красного почетного знамени». Заканчивалось сообщение лаконичной фразой: «Сейчас еду в Сызрань». И он поспешил туда…

Но вот настал черед и Самары — ее освободили от белогвардейцев 7 октября. Вошедший в город с первыми группами бойцов, Петр Алексеевич немедля послал депешу в адрес Председателя Совнаркома В. И. Ленина, Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова и главкома И. И. Вацетиса. В телеграмме говорилось:

«Две армии в благородном соревновании оспаривали друг у друга честь занятия Самары. Пальма первенства осталась за 4-й армией. Самарская дивизия во главе с командармом Хвесиным, комдивом Захаровым и политическим комиссаром Линдовым на 5 часов опередила Железную дивизию Гая, задержавшуюся на переправе через Волгу. Ходатайствую о награждении Самарской дивизии Красным почетным знаменем имени ВЦИК. Подтверждаю геройскую храбрость и воинственность частей дивизии, прошедшей с непрерывными боями по осенней непролазной грязи и слякоти свыше 200 километров».

После волжской победы войска Восточного фронта возглавил новый командующий — Сергей Сергеевич Каменев. Опытный, мудрый и хладнокровный, он нашел в лице Кобозева достойного соратника. Были моменты, приходилось оспаривать поступавшие из центра распоряжения о передислокации войсковых частей, — «новичку» протестовать перед прямым начальством несподручно, а «старожил», менее связанный субординацией, мог себе это позволить. Петр Алексеевич настойчиво доказывал, что Востфронт следует не ослаблять, а усиливать техникой и людьми. И это принесло пользу: советские войска через короткий срок продолжили наступление, освободив в январе 1919 года Оренбург и Уральск. Первый город взяли части Железной дивизии Гая, получившей к тому времени порядковый номер 24, а столицу уральского казачества освободили полки бывшей Самарской дивизии, ставшей 25-й, под командой молодого начдива Г. К. Восканова. Открывалась близкая перспектива соединения с Туркестанским краем.

Связь его с Туркестаном была кровной и крепкой. Еще весною, прибыв в Ташкент с правительственным мандатом чрезвычайного комиссара, он энергично провел ряд мер по укреплению органов Советской власти, формированию войсковых частей, налаживанию народного хозяйства. Человек в высокой степени справедливый и чуткий, он завоевал большой авторитет среди трудящихся. Когда на V краевом съезде Советов 1 мая 1918 года было провозглашено образование Туркестанской Автономной Республики как составной части РСФСР, председателем ее ЦИК единодушно избрали Петра Алексеевича. И хотя обстоятельства заставили переключиться на военные дела, он и в эти критические месяцы не забывал про свой пост первого президента Туркестана.

Два последующих года (1920―1922 гг.) Петр Алексеевич работал в Наркомате путей сообщения, отдавая силы и опыт налаживанию железнодорожного транспорта. Затем его откомандировали на Дальний Восток, где он занимал руководящие посты председателя Совета министров ДВР и председателя Дальревкома. Когда Дальневосточная республика свою временную роль сыграла и все противники в том регионе были побеждены, П. А. Кобозев вернулся в Москву. С 1923 года