– Я не думаю, что у наших отношений есть перспектива.

А вечером она, чего обычно не делала, включила телевизор, когда шел «Миллионер». Показывали вторую Валеркину игру – ту, где он сорвал банк. Она с удовольствием смотрела на своего нового-старого возлюбленного: как он выходит, чуть не под ручку с Мальковым, уверенно садится, слушает свой вопрос на миллион… «Что такое мандибула?» По его реакции очевидно, что он не знает ответа… И вдруг… Или ей почудилось… В какой-то момент, когда ведущий пытался разговорить Беклемишева, среди зрителей в зале кто-то едва слышно кашлянул. Два раза.

Два.

Вариант «бэ».

Лоб Лили мгновенно покрылся испариной.

Она вскочила и немедленно бросилась в домашнюю монтажную. Здесь хранился ее архив: все передачи, созданные под ее руководством – старая часть архива записана на кассетах, новая на «ди-ви-ди».

Лиля достала с полки диск с сегодняшней программой. Вставила его в компьютер. Отыскала нужное место.

Повтор. Поехали!

Да, она не ошиблась.

В какой-то момент разговора игрока с Мальковым в зале кашлянули. Два раза. И, как ни пытался скрыть свою реакцию Валерий, его лицо на долю секунды озарилось. Он уловил сигнал, посланный кем-то из зала. Ему подсказали – и он понял, как надо отвечать.

Но как же они просмотрели это!.. И во время записи, и позже, на монтаже… Проглядели все: и редактор, и режиссер, и главный оператор, и она сама!.. Валерка их всех обвел вокруг пальца!..

Да и немудрено: кашель-то прозвучал неслышный. Осторожный. Девичий…

Лиля откинулась в своем роскошном кожаном кресле.

Теперь ей все стало понятно.

И почему Валеркина дочка не захотела занимать роскошные места для болельщиков в первом ряду, под постоянным прицелом телекамер, а предпочла затаиться в неосвещаемом зале.

Она, его дочка, студентка-медичка, знала, конечно же, ответ на «миллионный» вопрос – как знала его сама Лиля.

Итак, Валерка в соавторстве со своей дщерью провели ее.

Он сорвал банк далеко не честным образом. А ведь она, Лиля, думала, что он просто лох, которому впервые в жизни повезло…

Да, ситуация пренеприятная. Не дай Бог покашливание за кадром заметит руководство канала – заметит и инициирует расследование. Хватит того, что железная Лиля привела на программу своего знакомого, и тот выиграл миллион – весть об этом немедленно разлетелась по коридорам Останкина. А если выяснится, что Валерка взял куш нечестно, она в два счета может и своего поста лишиться…

«Сволочь! Как он провел меня!..»

Лилия Станиславовна грохнула кулачком по столу. Первой же ее мыслью было: немедля звонить Валерке, высказать ему все, что она о нем думает. Однако долгая карьера на телевидении приучила ее никогда не поступать согласно первому душевному порыву.

Нет, пожалуй, в данном случае целесообразнее сделать вид, что она ничего не заметила. Попытаться спустить дело на тормозах.

Годы жизни с Володькой приучили ее, что грех, никем не замеченный, – грех, о котором никто не говорит, – вроде бы и не существует…

Машинально Лиля продолжала смотреть запись.

Очень странно, но когда Валерка выиграл и торжествовал победу, своими ухватками, своими жестами и даже выражением лица он отчего-то до чрезвычайности показался ей похожим на мужа – Владимира Дрозде цкого…

Валерка думал, что его жизнь после съемок в кино волшебно преобразится. Однако ничего не переменилось. Та же квартира, постылая работа на парковке, одинокие ужины из покупных пельменей…

И ничего в его судьбе не поменялось, как он ни надеялся. Остались лишь сладостные воспоминания: он в центре внимания, в свете софитов, в центре вселенной. Вся киногруппа вокруг, обочь. На него направлены камеры и все взгляды. Все обслуживают – его. Ассистентша держит его куртку, звукоинженерша вешает «петличку», гримерша поправляет волоски. У него – главная роль. Магические слова для киношников. Они означают, что все женщины группы смотрят на него снизу вверх, и при каждом удобном случае тянут в постель… Но… Вот прошли его съемочные дни… И, как они шутили после спектакля в далекой юности, цирк закрылся, клоуны разбежались… Он перестал быть нужен – и киногруппе, и кому-либо другому…

А фильм с Беклемишевым в главной роли мучительно добирался до экрана. Его снимали гораздо дольше запланированного. Не хватило первоначально собранных денег. Корчмарь искал средств на досъемку – эпизоды в павильоне, уже без участия Валерки. Потом долго монтировал, озвучивал… Прошло почти два года после того, как главный режиссер разбил тарелку о штатив, знаменуя первый съемочный день, когда фильм, наконец, оказался готов.

Корчмарь бегал по коридорам продюсерской компании и шумно уверял всех, что получилась блестящая, гениальная лента: одновременно и фестивальное, и массовое кино. Он кричал на каждом углу, что все будущие призы на всех возможных форумах – его, и в то же самое время он сорвет кассу, печатать ленту надо чуть не в тысяче копий… Он подарил Валерке кассету с фильмом, напел о великой судьбе, ожидающей и фильм, и исполнителя главной роли лично… И, заново вдохновленный Корчмарем, свежеиспеченный артист и будущий лауреат вызвонил и пригласил на домашнюю премьеру Лилю.

С той ночи в особняке они, можно сказать, не встречались. Тогда, у нее дома, ему показалось: начинается вторая серия их романа, и их любовь, подсвеченная его фильмом, будет праздничной, искристой, вдохновенной – но… Как и картина, забуксовали их отношения.

Он звонил ей – она отказывалась от встречи. Пару раз Валерка настоял – надо все-таки отметить получение миллиона, потом окончание съемочного периода… Они встречались днем в кафе, Лиля была мила, разговорчива. Позволяла заплатить за себя, благосклонно принимала его ухаживания – но не более того.

И она ни словом не обмолвилась о том, что знает его тайну.

Слава богу, больше никто, кроме нее, не заметил осторожного покашливания за кадром. А, может, кто-то да заметил, но, как и она сама, решил не давать делу ход…

И вот – минуло почти два года с той ночи в особняке – Валерка настоял, и она согласилась приехать.

Лиле было очень любопытно: каким все-таки ее старый друг предстанет на большом экране? Что за фильм снял Корчмарь? И в каких условиях живет Валерка? Да и само приглашение ей льстило. Благодаря впечатляющей должности ее часто звали на премьеры, но впервые просмотр устраивался в столь узком кругу: по сути, для нее одной.

Зная нетерпеливый Валеркин характер, она взяла с него честное слово, что до ее прихода он кино смотреть не станет. Ей было интересно увидеть не только то, что будет происходить на экране, но и его реакцию.

– Гадом буду, к видику не подойду даже! – фальшиво пообещал приятель.