Алексей Трофимов продолжает свой рассказ:

«БМП мою подбили, опять же, гранатомет бил. Если БМП стоит, а выстрел в асфальт идет, не травмируя машину, он перебивает взрывной волной тяги. Машина на ходу, двигатель исправен, — всё нормально. Можно что? Взять ее и угнать. Что они впоследствии и делали».

Бронемашина потеряла управление и поползла назад. Кузнецов отстегнул магазин автомата — пусто. В разгрузочном жилете оставалась граната. И тут машина остановилась. Совсем близко он услышал голоса людей. Решил, что это боевики ищут раненых разведчиков. То мгновение он запомнил на всю жизнь.

Рассказывает Иван Кузнецов:

«Я достал гранату, выдернул чеку, под себя положил и смотрю — вот к двери кто-то подбегает, к двери прямо вплотную, и вот в этот момент, понимаете, я вспомнил всю свою жизнь за секунду, наверное, вспомнил от первого дня, как я помню, и до последнего. Смотрю, рука просовывается внутрь БМП. Я гранату достал, руку протянул к этому люку. Открывается люк — а там стоит Трофимов Алексей».

Товарищи Кузнецова с трудом разжали его пальцы, чтобы вытащить гранату. В следующий момент боевики обрушили на них шквал огня. Им не хотелось терять завидный трофей — практически исправную машину. Разведчики отступили. В БМП осталось тело их товарища — рядового Сергея Воронина. Позже, просматривая кадры, снятые боевиками, разведчики увидели, как те издевались над погибшим солдатом.

Алексей Трофимов свидетельствует:

«Затащили его в сортир, показать ему: «Это не мы, — говорят, — мол, в сортире, это не вы нас мочите, а это мы вас мочим в сортире», хотя парень был в БМП».

Это была страшная инсценировка, тут же придуманная боевиками. Уже мертвого Воронина затащили в туалет, якобы здесь его и «замочили». Алексей Трофимов до сих пор не может себе простить, что так и не вытащил тело своего товарища с поля боя.

А тем временем из этого пекла вывезли более десятка раненых и тела убитых. Недалеко от села, в открытом поле на скорую руку развернули медпункт. Раненых выгружали прямо в раскисшую грязь. Врачи здесь же оказывали им первую медицинскую помощь и отправляли в лазарет. А Трофимов со своим механиком-водителем уже возвращался в Дуба-Юрт.

Майор Сергей Поляков в мельчайших деталях помнит, как развивались события того дня в Дуба-Юрте. Он рассказывает:

«Они и отсюда стреляли, и оттуда, то есть они уже в круг нас брали. И, видно, имели задачу уже замкнуть этот круг».

Боевики сосредоточили огонь на дороге. Вдоль нее шел неглубокий арык — единственное место, где могли спастись разведчики. Боевики никак не могли достать их в этом укрытии.

Мой собеседник — Евгений Липатов, в 1999 году младший сержант, командир отделения 84-го ОРБ. Он рассказывает:

«Туда как раз раненых всех собрали. И вот только мы до них добрались, и те начали лупить. Ну, потом пытались еще кого-то вытащить, когда всех раненых собрали уже, только вот убитые остались там, с первой машины, которые лежали».

На какие-то мгновения боевики ослабили огонь. Тогда к арыку и пробилась одна из БМП. В десантное отделение загрузили раненых и убитых. Машине удалось вырваться из-под обстрела. А бойцы из арыка перебежками под огнем вернулись к стене.

Основные силы боевиков сжимали кольцо окружения. Они, видимо, уже считали уничтожение роты делом решенным и кричали в радиоэфире, что с русскими покончено. В этот решающий момент к месту боя подошли два танка полковника Буданова. Дали несколько залпов. Боевики замолчали. Это был дерзкий и смелый шаг. В танках сидели только офицеры, действовали они на свой страх и риск. Нарушили приказ и никого не хотели подставлять. Ведь вводить танки в договорное село было запрещено.

Рассказывает прапорщик Алексей Трофимов:

«Там сидел офицерский состав. Командир танка, то есть наводчик — офицер, механик — офицер. Они пришли нам на выручку. Грубо говоря, они нарушили приказ Верховного командования. Вводить танки в договорное село, мирное село. Но благодаря этому, как говорится, в нарушение тех канонов и тех приказов, ребята выручили нас и спасли. Многие из нас сидят живые и здоровые».

На кадрах, сделанных боевиками, видно, как выглядело место побоища: сожженные машины, тела погибших бойцов, которых товарищи не смогли вытащить с поля боя. Но для тех, кто выжил в той бойне, сомнений уже не было — Черный Араб не сделал бы этого, если бы не знал некоторых деталей операции федеральных сил.

Говорит сержант Олег Кучинский:

«Ребята все знали, как Дуба-Юрт взять, и Хаттаба мы давно знаем, как он воюет. И то, что нас затащили в Дуба-Юрт и расстреливали, как цыплят… Да это такое предательство было со стороны нашего командования, что сто процентов. Знать наши позывные, знать расположение тех точек, где мы должны находиться, даже координаты… Координаты никто никак не мог знать, если задача была утром поставлена, а ночью нас уже обстреляли».

Кому и зачем это было нужно, так и осталось тайной за семью печатями. Если это было предательство, то совершено оно с иезуитской виртуозностью. Если это халатность, то она была сродни предательству. Но быть может, на это и был расчет?

Свидетельствует Евгений Липатов, в 1999 году младший сержант, командир отделения 84-го ОРБ:

«Кто-то думал, что это подстава была, спланированная. Ну, это спланировано, естественно, было. Кто-то прокололся, конечно, или как-то по связи нас выцепили, вычислили через переговоры. Или через офицеров. Не знаю. Конечно, так можно догадываться. Но то, что это было спланировано, естественно».

Излюбленная тактика Хаттаба: заманить и напасть из засады. Получалось, что федеральные войска в который раз наступали на одни и те же грабли. Подобное уже происходило в Аргунском ущелье три с половиной года назад. Боевики также снимали на пленку сожженную колонну 245-го полка у села Ярыш-Марды. Хаттаб тогда знал и маршрут передвижения войск, и их позывные. Иначе такой трагедии просто бы не случилось.

31 декабря 1999 года многие ребята не вернулись из боя. Батальон потерял тогда каждого третьего бойца. Жуткие потери.

Говорит сержант Олег Кучинский:

«В первую ночь, когда собрались в палатке, мы сказали: нам ничего не нужно, ни ваши стратегические планы, которые вы построили на 28, 29, 30 и 31 декабря. Не надо. Найти нам на Дуба-Юрт разрешение. И мы уйдем туда. И мы найдем там, где причина войны. И там боем покажем, кто воин из нас».

Вечером после боя уцелевшие бойцы собрались в палатке. Они еще не знали, что в это же время в штабе группировки полным ходом идет расследование. Совсем скоро в палатку зашли офицеры из командования группировки и особого отдела. Искали стрелочников. Но почему-то искали среди них, то есть тех, кто вырвался живым из той бойни. Бойцы слушали и не верили своим ушам. И тут их терпению пришел конец.