Ева № 59, шедшая первой, зашаталась и упала. Ева № 13 прижалась к стене и, зажав в левой руке пистолет, выстрелила.

Послышался приглушенный стон. Ева заметила в коридоре того самого типа в черном, которого она связала. Видимо, успел прийти в себя и освободиться. И наверняка у него было запасное оружие, которое она при поверхностном обыске не нашла.

Тип, уже не шевелившийся, ее не интересовал. Ева № 13 склонилась над Евой № 59. Вся грудь девушки была в крови, на губах пузырилась бордовая пена.

– Я… умираю… Я чувствую это… Но я умру не как они… Я умру… свободной…

Чувствуя, что слезы застилают ей глаза, Ева крикнула:

– Ничего ты не умрешь! Я приказываю! Слышишь, приказываю! Мы вернем тебе твою прежнюю жизнь!

Ева № 59 слабо улыбнулась и прошептала:

– Ты обещаешь?

– Обещаю! – ответила Ева № 13, хотя осознавала, что положение было более чем серьезное и явно критическое. Однако она не могла позволить Еве № 59 умереть. Просто не могла!

Сняв с одного и другого типа в черном ремни, она наскоро перетянул раны, насколько это было возможно. Однако кровотечение остановить не удалось. Ева № 59 слабела на глазах.

Подложив ей под голову скомканный пиджак одного из типов, Ева № 13 сказала:

– Тебе надо в больницу! На операционный стол!

– Тебе тоже… – прошептала Ева № 59 тихо-тихо.

Ева № 13 быстро ринулась по коридору в обратном направлении, поднялась по лестнице наверх и оказалась около припаркованной к зданию «Газели». Итак, ей нужно будет каким-то образом транспортировать Еву № 59 наверх, положить в фургон, а потом направиться в больницу…

Она знала, что должна действовать четко, быстро и слаженно. В тот момент, когда она хотела снова нырнуть по лестнице вниз, до нее донесся шорох, а потом она увидела у себя на плече красную точку, которая быстро куда-то переместилась.

– Не двигаться! – раздалось откуда-то сверху. – Иначе вы будете ликвидированы на месте! Положите оружие на пол и поднимите руки…

Доктор Чегодаев поспешил на кухню, где, сделав яблочный чай, вернулся в комнату. На столе он заметил салфетку с набросанными на ней строками. Он знал, что на ней написано – отчего-то женщины предпочитали покидать его, оставляя прощальные письма.

Даша ушла, потому что поняла, что лишняя здесь. Ну что же, если честно, так оно и было! Ведь Даша теперь только мешала… И он сам хотел ей сказать, но ему было не до Даши.

Потому что у него теперь была Ева… Нет, никакая не Ева, а Женя! Его Женя!

Женя вела себя мужественно, хотя он видел, что она очень напряжена.

Поставив перед ней чашку (Женя просила сделать ей яблочный чай), Дмитрий Иннокентьевич успокаивающе произнес:

– До профессора Васильева-Дельгадо я не могу дозвониться. Значит, вариант с его пансионатом «Эдемский сад» отпадает. Впрочем, это далеко не самое хорошее место…

Женя улыбнулась и произнесла:

– Вы ведь искали меня там? Ты искал меня там?

Доктор Чегодаев взволнованно произнес:

– Ради тебя я готов хоть на край света, Женечка! Профессор, мой бывший научный руководитель, еще тот прохвост…

– Я знаю, ведь я с самого начала была в курсе, что он с моим мужем… с Германом… заодно… Господи, все теперь будут думать, что это я убила Германа и его пассию…

Доктор Чегодаев нежно посмотрел на нее и ответил:

– И пусть думают. Дураков на свете в любые времена было больше, чем умных. Иначе бы человечество элементарно не выжило бы…

– Но ведь меня наверняка разыскивают! – произнесла Женя. – И если меня арестуют…

– Не арестуют! – заявил уверенно Дмитрий Иннокентьевич. – Я же обещал тебе, что не допущу этого, и так оно и будет! Я дам показания, мы размотаем этот кошмарный клубок интриг! А пока что я спрячу тебя в одной из клиник.

Да, проще всего было спрятать Женю в одной из психиатрических клиник, выдав за новую пациентку. Под фальшивым, конечно же, именем. Условия там, естественно, далеки от идеальных, но пока полиция будет их разыскивать, он докажет невиновность Евы!

Нет, не Евы, а Жени!

– Тебя подставили, это ведь понятно! И я сделаю все, чтобы доказать это! – произнес он. Женщина печально качнула головой и ответила:

– Но разве этому кто-то поверит? Ведь для всех я молодая жена, которая убила мужа-миллиардера… Ради денег… Или из-за того, что он завел любовницу… Или потому что элементарно спятила! Нет, мне никто не поверит!

Она заплакала, а доктор Чегодаев, взяв ее руки в свои, поцеловал каждый пальчик и ответил:

– Женечка, милая моя, я верю!

Но он прекрасно понимал, что этого недостаточно. Абсолютно недостаточно.

– Итак, попытаемся рассуждать логически, – произнес он, – если не ты, то кто? Кому выгодно избавиться от тебя и от твоего мужа?

Женя пожала плечами и выпалила:

– Думаю, его главному конкуренту Михаилу Смелянскому…

– Я тоже так думаю! – заявил доктор Чегодаев. – Ему прямая выгода – убрал конкурента, его жену, и можно прибрать к рукам чужую фармацевтическую империю.

– Значит, это он? – спросила Женя. А Дмитрий Иннокентьевич продолжил:

– Быть может. Со счетов не стоит сбрасывать и бывшую жену Германа.

– Регина? Но она же получила больше чем достаточно… Зачем ей убивать Германа? Она ведь все равно ничего не получит…

– Она – нет, а вот ее общие с Германом дети… Ведь они получат какую-то часть по завещанию, ведь так?

Женя снова расплакалась и сказала:

– Я ведь знаю, какое было завещание у Германа… Он и не скрывал! Половина отходила мне, а по четверти – сыну и дочери!

– Гм, а вот если бы вдруг выяснилось, что Германа убила ты, то имела ли бы ты вообще право на пятьдесят процентов его наследства? Это надо уточнить у адвоката! Возможно, сделав тебя убийцей, Регина намеревалась прибрать к рукам через своих детей все!

Женя тяжело вздохнула и произнесла:

– Значит, Регина?

Доктор Чегодаев усмехнулся и сказал:

– Ну, имеется ведь еще сводный старший брат твоего мужа…

– Игорь? – спросила изумленно Женя. – Игорь человек, конечно, малоприятный, однако он ведь ничего по завещанию не получал…

Игорь Иннокентьевич сказал:

– Да, ни денег, ни акций, ни недвижимости. Но ведь он был правой рукой твоего покойного мужа? Он владел инсайдерской информацией, прикарманив которую он мог бы в два счета основать с нуля свою собственную фармацевтическую империю. Или просто-напросто продать секреты конкурентам! Например, тому же Смелянскому!