Дульсия схватила его за рукав:

— Что вы будете теперь делать?

— Я не расскажу правду высшему обществу, если это именно то, что вас так волнует.

Но что он скажет Аманде?…

— Разве она не может остаться в Хэрмон-Хаус? У вас наверняка найдется для нее комната. Вы, возможно, могли бы нанять ее на работу, чтобы она могла заработать на кусок хлеба и крышу над головой.

Клиффа уже начинало трясти от бешенства, и он понимал, что должен уйти как можно быстрее — прежде чем сомкнет руки вокруг прелестной маленькой шейки Дульсии и примется ее душить.

— Аманда станет леди, — с трудом вернув себе самообладание, пообещал он. — Это ей причитается, она этого достойна, это ее право!

Клифф увидел, как нервное напряжение на лице леди Белфорд постепенно исчезает.

— Я не бессердечна, Клифф, — помолчав, промолвила она. — Если вы собираетесь взять на себя обязанность представить ее свету, вам придется и подыскать ей мужа.

Помедлив в задумчивости, Дульсия осторожно добавила:

— Но у нее нет приданого.

Никогда и ни к кому еще Клифф не чувствовал столь сильного отвращения.

— Мэм, не стоит утруждать себя мыслями о перспективах Аманды. Это — верх лицемерия. Хорошего дня. — Не в состоянии даже поклониться, он зашагал к двери. Клиффу стоило оставить леди Белфорд прежде, чем его гнев вырвался бы наружу.

Но у двери де Уоренн вдруг обернулся. Дульсия все еще стояла посередине комнаты — недвижимо и тихо, будто статуя.

— Теперь я волен считать, что этим вечером вы отказались от всех материнских прав.

Она напряженно застыла на месте.

Клифф горестно махнул рукой:

— Я ни за что не отправлю Аманду сюда, к столь равнодушному, жестокому человеку — ни при каких обстоятельствах! Имейте это в виду. Она находилась под моей защитой с тех пор, как покинула Ямайку, и она останется под моей защитой до тех пор, пока не выйдет замуж. Доброй ночи.

И, не давая Дульсии возможности ответить, он пулей вылетел из дома.

Клиффу не удалось вернуть себе самообладание к тому моменту, когда он вернулся в Хэрмон-Хаус. Он ворвался внутрь, осознавая, что опаздывает на ужин. Но дома царила непривычная тишина, и он понял, что леди куда-то ушли. У них, должно быть, были свои планы на этот вечер.

Рекс, хромая, вышел из библиотеки, на нем был вечерний наряд.

— Мне показалось, что к нам ворвался ураган, судя по тому, с каким шумом хлопнула входная дверь. Что-то не так?

Клифф бросил взгляд наверх, в сторону винтовой лестницы, его все еще колотила дрожь. Ну как он скажет Аманде правду? Бедняжка будет просто уничтожена, а он не хотел, чтобы она страдала по вине своей презренной матери. Клифф повернулся и направился в библиотеку.

— Я только что говорил с леди Белфорд. Она — намного хуже шлюхи. Самая настоящая сука!

Глаза Рекса чуть не вылезли из орбит. Удивленный, он закрыл за собой и братом дверь.

— Я никогда не слышал, чтобы ты отзывался о женщине в подобном тоне!

Клифф обернулся к нему:

— Она самая эгоистичная особа, которую я когда-либо встречал. Ей совсем наплевать на то, что ее дочь здесь, — эту леди гораздо больше интересуют ее собственные заботы, комфорт и рожденные в браке дети. Она ясно дала это понять, а заодно и попыталась соблазнить меня.

Рекс ошеломленно затих, а потом, после долгой паузы, произнес:

— Ты абсолютно уверен в том, что верно истолковал ее действия и слова? Полагаю, она была потрясена новостями, которые ты ей сообщил.

Клифф горько рассмеялся:

— Поверь мне, я все истолковал верно. Ах, ладно, это уже не имеет значения! Проведя в компании этой женщины полчаса, я понял, что ни за что не отправлю Аманду к ней, ни при каких обстоятельствах! Ей будет лучше вдали от матери. У этой женщины нет сердца!

Рекс снова изумленно посмотрел на брата:

— Клифф, ты вообще понимаешь, что говоришь?

— О, я отвечаю за каждое свое слово! — Он сердито протопал к буфету и налил себе двойную порцию виски. Опрокинув в себя содержимое бокала, он тут же залпом выпил второй.

— Эй, притормози-ка! — воскликнул Рекс. — Я вижу, что ты сильно переживаешь, причем о судьбе женщины, которую едва знаешь.

Слова брата разозлили Клиффа еще больше.

— Я знаю Аманду лучше, чем всех остальных, вместе взятых! — Он снова налил себе выпить, но на этот раз бокал задержался в его руке.

— В самом деле? Ты знаешь ее всего шесть недель, если быть точным, — сказал Рекс, внимательно глядя Клиффу прямо в глаза.

— Я знаю Аманду большую часть ее жизни, — возразил тот, думая о тех временах, когда он наблюдал за Дикаркой, бродившей по острову или купавшейся в море. — И мы с ней — друзья, товарищи по плаванию. Она стояла со мной на ночной вахте каждую ночь. Она пережила вместе со мной шторм. Морское путешествие меняет людей, Рекс. Невидимая связь становится такой крепкой, что может ощущаться на протяжении всей жизни.

— Очевидно, это путешествие изменило тебя, — пробормотал Рекс.

— Тебе этого не понять… я не просто ее защитник, это нечто большее. — Клифф подошел к окну и посмотрел на повисшие снаружи сумерки. По-прежнему накрапывал дождь.

Рекс медленно приблизился и встал рядом с ним.

— Ты собираешься сказать Аманде, что ее мать — в Белфорд-Хаус? Ты скажешь ей правду?

Клифф чуть дыша повернулся к брату, чувствуя, как в душу закрадывается страх:

— Как я могу об этом сказать? И как могу умолчать?

— Ты не хочешь причинять ей боль отвратительной правдой, но и не хочешь лгать, — понимающе заметил Рекс.

— Точно.

— Клифф, хочешь совет?

Клифф сделал глоток виски.

— Я бы с удовольствием выслушал твой совет.

Рекс улыбнулся:

— Тогда это редкий случай, потому что я не знаю никого упрямее тебя, за исключением нашего брата Делвина. Если ты солжешь ей, будешь горько жалеть об этом, я уверен. У нее есть право знать, кто ее мать, она должна понимать, что Дульсия Белфорд не хочет нести за нее ответственность.

Клифф и сам уже пришел к подобному выводу.

— Она так много страдала! И все еще горюет по своему отцу. Аманда — одна из самых сильных женщин, которых я когда-либо встречал, но одновременно она так уязвима, так эмоционально хрупка… Она заслуживает быть любимой. И я не хочу, чтобы ей снова причинили боль! — воскликнул Клифф. — Мне глубоко ненавистна сама мысль о том, что она прольет хоть одну слезинку по вине этой эгоистичной женщины!