бы сказала, девять шансов из десяти, что не выживет. Хотя кое-что обнадеживает. Ты заметила, как его аккуратно вскрыло? Ни грудная клетка не задета, ни таз не переломан, что при автокатастрофах сплошь и рядом. Только брюшная полость перепахана, причем очень локализованно. Хорошо бы он продержался хотя бы три-четыре дня. Тогда на вскрытии можно сделать срезы и посмотреть, как рубцевались раны после твоей обработки. И то польза.

Карина невольно вздрогнула от такого неприкрытого профессионального цинизма. Томара, правильно истолковав ее движение, вздохнула.

– Такова жизнь, Кара. Ты не сможешь спасти всех, кто попадает тебе в руки. Крайне неприятно терять пациентов, но с этим можно только смириться. Вообще хирург во время работы должен напрочь забывать, что перед ним живой человек. Ты работаешь с куском мяса, и твоя задача – как можно лучше и точнее выполнить свою работу. Любые эмоции и колебания лишь ухудшат дело, приведут к твоим ошибкам и бессмысленным страданиям пациента. Я знала одного хирурга – он оперировал девушку по поводу саркомы коленного сустава. Я смотрела потом историю болезни – по всем показаниям следовало отнимать бедро по самый пах. Но девица приходилась ему какой-то не очень дальней родственницей, и он решил попытаться спасти ей ногу, заменив сустав на эндопротез и прописав химиотерапию. Химиотерапия не помогла, дело кончилось метастазами в легких и неоперабельной опухолью. Девушка умерла, а он навсегда ушел из медицины, чуть самоубийством не покончил, так переживал. Началось с жалости, а кончилось ужасной смертью и искалеченной судьбой. Вот так…

Карина съежилась на диванчике. Все вокруг казалось серым и печальным. Да, люди умирают, и спасти можно не всех, Томара права. То же ей и папа говорил. Но все-таки как плохо, когда кто-то умирает у тебя на руках!

– Но сегодняшняя операция – так, пустяки, – продолжила Томара. – Кара, я хочу знать о твоем… как его? наноманипуляторе?.. больше. И что там у тебя еще имеется, расскажи подробнее.

Карина нехотя начала рассказывать. Временами Томара перебивала ее, задавая вопросы. Особенно ее заинтересовало, что наноманипуляторы теоретически в состоянии работать даже с самыми мелкими капиллярами и могут проникать в любую точку тела, не повреждая окружающие ткани.

– Скажи, Кара, – осведомилась она, – а ты можешь только запаивать раны? А резать ткани, как делает лазерный скальпель?

– Могу, – кивнула девушка. – Я могу резать и прижигать. Вернее, получается не совсем разрезание, скорее, разрывание, но довольно точное, если сосредоточиться как следует.

– Понятно, – задумчиво проговорила хирург. – То есть, если резюмировать, ты можешь сжигать даже отдельные клетки?

– Да.

– А ты можешь отличать раковые клетки от обычных?

Карина насторожилась.

– В общем, да, – осторожно сказала она. – Сканер может показывать в оттенках серого ткани, отличающиеся от окружающих. Травмированные, например. Или мертвые. Или переродившиеся. Я пробовала смотреть на препараты у нас в университете, и я их отличала. Но их ведь специально обрабатывали.

– Но ведь попытка не пытка… – Томара явно обдумывала какую-то мысль. – Кара, мне нужно, чтобы у меня идея в голове поварилась немного. Обсудим на днях с тобой и Калу. Ну вот что. Ты тут полежи, расслабься немного, но особо не залеживайся. Катастрофы катастрофами, а обход никто не отменял, пусть и с опозданием. И подготовку – тоже. Так что я пошла оформлять историю болезни, а ты через полчаса подходи в ординаторскую. Пойдем по палатам.

Она поднялась со стула и устало потянулась.

– Два часа. А у меня ведь в пять еще и лекция, – пожаловалась она. – Максимум в четыре нужно убегать. Ох, ну и длинный же в нынешнем году второй семестр выдался!

Она зевнула и тяжелой походкой вышла из кабинета. Когда Карина осталась одна, она откинулась на спинку диванчика и закрыла глаза. Нельзя расслабляться, сказала она себе. Ни за что нельзя. Пусть ей плохо, но всегда найдется кто-то, кому еще хуже и кто нуждается в ее помощи. Сейчас она пойдет и посмотрит, не нужно ли подсобить медсестрам. Вот только посидит еще минуточку…

Открыв дверной замок, Карина потянула на себя входную дверь. Дверная пружина сегодня явно издевалась над ней – створку упорно тянуло назад, словно ее кто-то удерживал с той стороны. Справившись с непокорной створкой, Карина вошла внутрь и без сил привалилась к стене, с опозданием сообразив, что могла бы и манипулятором воспользоваться. Но почему она так вымоталась? Не кирпичи же таскала, в конце концов… Нажав слабо светящуюся клавишу таймера освещения, она медленно побрела вверх по лестнице. Третий этаж. Четыре пролета – словно четыре версты.

На площадке второго этажа она остановилась. Таймер успел отключить свет, и в кромешной темноте из-за приоткрытой двери квартиры Бикаты выбивался лучик света. Карина вздохнула. Ну нельзя же быть таким рассеянным! Опять дверь не закрыл!

Она постучала и заглянула внутрь. Биката сидел за столом, который в живописном беспорядке загромождали разнообразные загадочные приборы и приборчики. От одного из них тянулся кабель, который обвивался вокруг плеч стоящей рядом Калайи. Платье чоки было полурасстегнуто на спине, обнажая матово-белую кожу, и кабель торчал у нее прямо между лопаток. В дисплее перед Бикатой змеились непонятные графики и трехмерные диаграммы, висели столбцы цифр, и инженер казался полностью поглощенный их изучением.

Карина снова постучала по двери и громко откашлялась. Биката вздрогнул и взглянул на нее.

– А, Карина, – сказал он. – Вечер. Входи.

– Здравствуй, Карина, – произнесла Калайя, поворачивая голову. – Добрый вечер.

– Вечер. Я тут мимо проходила, а у вас дверь опять не закрыта, – пояснила девушка, переступая порог. – Ух ты! Биката, а чем ты занимаешься?

– Да мысль в голову пришла любопытная, – махнул рукой инженер. – Вернее, глупая, как оказалось. Уже час сижу, ничего не получается, так что глупая, конечно. Думал, что можно слегка подправить пластику кисти. Не выходит.

– Ой, а можно я поближе подойду? – с любопытством спросила Карина. – Я не помешаю?

– Уже нет, – вздохнул инженер. – Я, пожалуй, закончил. А я что, опять дверь не закрыл?

– Ага, – кивнула девушка, опуская на пол сумку, сбрасывая кроссовки и подходя к столу. – Настежь оставил. Биката, а что за графики такие?

– Да ничего особенного, – рассеянно проговорил инженер. – Технические детали. Тут – усилие на правом и левом шарнире запястья соответственно, здесь фактическая мощность сервомоторов и нагрузка на двигательные связки, три диаграммы слева – покоординатная дельта между расчетными и фактическими положениями точек отсчета… ну и так далее. Отладочные данные, ничего интересного. Калайя, зачерпни воду справа.

– Движение восемнадцать дробь ноль три, примитив «зачерпывание воды правой ладонью», – проговорила чоки. Она вытянула вперед правую руку тыльной стороной вверх и сделала плавное движение