Мысли вихрем закружились в его голове. Что, если Полуночный разбойник – Ник? Теперь понятно, откуда у него деньги на сиротский приют.

– Пегас, – тихонько позвал он жеребца.

Конь поднял голову и взглянул на Итана умными черными глазами. Чертова скотина откликается на кличку Пегас! Итан снова позвал коня, и тот негромко заржал.

Предчувствие удачи охватило Итана. Если его предположения верны – а они наверняка верны, – он заставит Ника выплатить карточные долги, а может быть, добьется, чтобы негодяя повесили.

Тогда Холлоуз перейдет к нему, думал Итан. И даже если Ник завещает поместье Делиции, все равно ему удастся его заполучить.

Он бросил вороватый взгляд в сторону хижины, но старого конюха не было видно. «Он не должен меня видеть», – подумал Итан и повернул коня. Ной обязательно донесет Нику, если его заметит.

Он беззвучно смеялся, потирая руки. Ника ждет сюрприз. Но сначала надо раздобыть денег. И Итан знает, кто щедро заплатит, чтобы заполучить одну девицу. Лютер Хиллиард. Они оба неплохо поживятся.

Итан уже слышал звон монет в своих карманах.

Сэр Лютер провел всю ночь в клубе за игрой в карты и выпил бессчетное количество бутылок вина. Он приступил к завтраку, когда первые лучи солнца заглянули в окна. Он весь день провел в игорном доме, ожидая, когда начнут собираться посетители.

Сэр Лютер плохо спал с тех пор, как убил своего брата, и боялся закрыть глаза ночью, чтобы дьявол ненароком не уволок его в преисподнюю. Он поежился, словно на него повеяло могильным холодом. Бренди – единственное средство, позволяющее ему забыться и отогнать кошмарные сны. Он жадно глотал напиток прямо из бутылки.

Огонь разлился по его телу, сердце бешено заколотилось в груди. Хорошего мало, но как иначе избавиться от призраков?

Итан нашел сэра Лютера в его комнате в клубе. Перед ним стоял поднос с нетронутой едой, наполовину пустая бутылка бренди, хотя вечер только начинался. Старик развалился в кресле, его обрюзгшая фигура расплылась, плечи ссутулились. Багровые кровеносные сосуды избороздили мелкой сетью нос и обвисшие щеки. Сюртук был в пятнах, панталоны натянулись на толстых ляжках. Создавалось впечатление, что сэр Лютер» просидел в этом кресле не одни сутки.

– Кто ты? – рявкнул сэр Лютер, впиваясь в Итана злобным взглядом. – Твое лицо мне знакомо.

– Итан Левертон.

Сэр Лютер вздрогнул, будто его ударили.

– Левертон? Не произноси при мне это имя! Это мое проклятие.

– Мне известно, что вы с сэром Джеймсом были заклятыми врагами, но я ничего против вас не имею, сэр Лютер. Я пришел по поводу вашей племянницы.

– Серина? Ты ее знаешь? – подозрительно спросил старик и потянулся за бокалом.

– Она пришла ко мне несколько недель назад в надежде, что я ей помогу. По ее словам, вы убили ее отца, и ей нужен человек, который привлечет вас к суду. – Итан с торжествующим видом уселся в кресло, не ожидая приглашения. У него на руках все козыри.

Наступило долгое молчание, нарушаемое только хриплым дыханием сэра Лютера. От спертого воздуха Итан начал задыхаться. Он с отвращением взглянул на своего собеседника. Сэр Лютер смотрел на него с холодной улыбкой, от которой у Итана зашевелились волосы на голове.

Этот человек убил своего родного брата, и Итан завидовал его решимости, но в то же время убийца наводил на него жуткий страх. Итан и сам мечтал пристрелить Ника выстрелом в спину, но, по правде сказать, в душе он не был убийцей. Это он понял, глядя на сэра Лютера. Итан подумал, что наймет для этой цели какогонибудь головореза из лондонских трущоб, как только разрешится дело с Сериной Хиллиард.

– Моя племянница в Лондоне? Ты ее видел? Итан кивнул.

– Она была в Лондоне, сэр Лютер, но теперь уехала в Сомерсет с моим братом. Он, а не я предложил ей разузнать правду о смерти Эндрю Хиллиарда.

Зловещая тишина повисла в комнате. Итан просунул палец за галстук – ему было тяжело дышать. Руки его дрожали, ладони вспотели.

– Сколько ты хочешь? – спокойно спросил сэр Лютер. Итан заерзал в кресле и принялся теребить треуголку.

– Ты же пришел за деньгами, так?

– Да, сэр Лютер, я по уши в долгах, и мне нужна ваша помощь. Вы получите свою племянницу, и я ни словом не выдам вас, если вы мне щедро заплатите.

– Сколько? – повторил сэр Лютер, подавшись вперед, и его тучное тело заколыхалось, словно бурдюк с вином, источая запах гнили.

– Я знаю, что дела у вас идут неплохо, сэр Лютер. – Итан собрался с духом и выпалил: – Двадцать тысяч фунтов.

Итан подозревал, что, как только сэр Лютер расправится с мисс Сериной, он примется и за него. Но до этого еще далеко, а пока надо уплатить по счетам. Потом он чтонибудь придумает.

– Но это огромная сумма! – прорычал сэр Лютер, тяжело поднимаясь с кресла.

Итан отпрянул.

– Ни пенни меньше, – отчеканил он.

Сэр Лютер навис над ним, как полусгнивший корабль, затонувший в сточных водах. Итан готов был вскочить и броситься прочь, но старик сказал:

– Ладно, идет. Ты получишь свои двадцать тысяч. Я провожу тебя в банк и выпишу чек на половину этой суммы, как только ты мне скажешь, где я найду племянницу.

– Я уже разработал план похищения. Я ее выкраду. Это будет несложно сделать. Подожду, когда они вернутся из Сомерсета, и передам ее вам из рук в руки или пошлю записку с адресом, по которому вы ее найдете.

Сэр Лютер схватил его за плечо толстыми короткими пальцами.

– Помни, что, если ты мне её не передашь, ты покойник. Итан, побледнев, кивнул. У него не было ни малейшего желания обманывать сэра Лютера. Он знал, где работает мисс Серина.

– Вы можете рассчитывать на меня, сэр Лютер.

Серина вдохнула знакомый соленый запах моря. Она так соскучилась по нему! Как можно было забыть красоты этого места, которое она называла своим домом? Мрачные воспоминания вычеркнули из памяти все хорошее.

За горной грядой расстилались торфяные болота, пологие склоны сбегали вниз, к морю. Вереск гнулся к земле под порывами ветра, осенние листья шуршали и кружились над лугом. Серина высунулась в окошко кареты, высматривая впереди знакомую дорожку, ведущую к ХайКресенту. Поворот будет недалеко от Уиллитона..

Вскоре показалась высокая каменная ограда и ворота с львиными головами. Сердце ее сжалось. Дом. Но не тот дом, который ей запомнился с детства. ХайКресент всегда казался ей огромным особняком, почти дворцом, а сейчас он словно сжался и выглядел весьма скромно.

Ник ехал рядом.

– Как ты себя чувствуешь? Может, мне поехать вперед и узнать, кто из слуг покинул поместье после смерти твоего отца?

Серина была благодарна ему за предложение. После их последней ночи любви он вел себя с ней как заботливый и предупредительный друг, и это ее тревожило, но в то же время придавало силы. Им никогда не быть вместе, так что же понапрасну себя терзать?