— Иван! — чуть громче позвал Хафиз. — Ты что — замерз? Я, кажется, спросил, как тебе моя идея.

— Зачем спрашиваешь? — не одобрил Гасан. — Как ему может нравится твоя идея, если ты собираешься убить его?

— Дрянь идея, — подхватил я, переходя на русский — моих познаний в чеченском на лаконичное и вместе с тем красноречивое пояснение дрянности Хафизовой идеи явно не хватало. — Хуже идеи за последние пять лет я не видывал. И вовсе не потому, что я, будучи жертвой, субъективно отрицаю сам факт моего предполагаемого умерщвления, дорогие мои. Вовсе не поэтому. Мне, в отличие от вас, прекрасно известно, чем эта дурацкая затея закончится.

— Почему тебе известно? — тревожно поинтересовался Гасан, вновь прилипая лицом к щели в окне. — Мы чего-то не знаем?

— Вы не знаете, что в «рафике» «Скорой помощи» сидят еще два гаврика, — как можно безразличнее выдал я. — Пулеметный расчет. Сюрприз. Сидят и смотрят на вас.

С наружной стороны стекла закрашены — поэтому не видно. А изнутри обзор прекрасный, мало того — там специально оборудованная турель для «ДШК».[17]Вот так. Номер первый — пулеметчик «ДШК», номер второй — боец с «ПК». Итого — два ствола. Теперь понятно, что я имел в виду, когда сказал, что идея — дрянь?

— Он издевается над нами, — неуверенно пробормотал Гасан. — Не думаю, чтобы там действительно…

— Не веришь — сгоняй посмотри, — напористо посоветовал я. — Заодно можешь пощупать борта у «рафика» — изнутри. Там титановыми пластинами выложено, ваш «ПК» в упор будет долбить — не пробьет, уж я-то в таких вещах понимаю. Вы что — не обратили внимание, как тяжело «рафик» ехал? Если не обратили — весьма странно сие. Опытный воин должен был сразу заметить, что такая легкая машина прогибает рессоры совсем не в соответствии со своими техническими данными. Или вы просто ожирели от долгой мирной жизни — я не знаю…

— «ДШК», — со знанием дела протянул Гасан, неотрывно глядя в сторону «рафика» «Скорой». — Да, «ДШК» — это сильно. Это все меняет. Это…

— Давай, я схожу посмотрю, — предложил сомневающийся Хафиз, отрываясь от своего пулемета и делая шаг в сторону. — Что-то не верится мне, что там у них действительно…

— На место!!! — всхлипнул Гасан, встревоженно округляя глаза и тыкая пальцем в капот джипа. — Ты что — совсем сдурел? На место!

— Да я только хотел посмотреть… — недовольно пробурчал Хафиз, возвращаясь в исходное положение и без дополнительной команды переводя ствол «ПКМС» на «рафик» «Скорой». — Подумаешь — «ДШК»… Я, кстати, предлагал еще пулемет с собой взять — ты сказал, что обойдемся и так.

— Они могут первыми начать — не дожидаясь, когда мы сядем и поедем, — оценил внезапное изменение обстановки Гасан. — В любой момент могут. Хафиз, смотри за «рафиком», глаз не спускай! Это — цель номер один. Не прозевай.

— Если захотят стрелять, будут стекла бить, — со знанием дела сообщил Хафиз. — Два пулемета — два сильных удара молотком. Я успею. Как только начнут бить, влеплю полкоробки по «Скорой».

— Бить не будут, — счел нужным подыграть я. — Стекла съемные, на защелках, открываются внутрь, бесшумно. Две секунды — и готово.

— Плохо, — помрачнел Гасан. — Бесшумно — плохо. Можем прозевать.

— Я буду смотреть, — пообещал Хафиз. — Не прозеваю… В напряженном молчании пролетели несколько минут. Гасан прошелся вокруг джипа — сделал сидящим в цепи боевикам какие-то условные знаки, затем возвратился на место и, не таясь, вытащил из багажника джипа автомат. Противная сторона на прибавление ствола в горском стане не реагировала никак.

— Полчаса уже торчим, — решил я разрядить обстановку. — Неприлично. Они никогда не уедут — жить здесь будут.

— Двадцать три минуты, — поправил меня Гасан, зачем-то оборачиваясь в сторону зарослей ивняка, вплотную примыкавших к пологому берегу Терека. — Но им неудобно — лица не показывают, в «уазике» сидят. Мне бы, например, тоже неудобно было. Это все равно что продать человеку что-то, а потом идти за ним по базару, показывать нож и намекать, что в любой момент можешь забрать все деньги, которые у него остались… Кстати, Хафиз, — у тебя глаза помоложе, посмотри, там ничего не шевелится?

— Ты сказал мне неотрывно за «рафиком» смотреть, — резонно возразил не утративший чувства юмора пулеметчик. — Я одним глазом туда, другим сюда смотреть не могу — глаза не разбегаются. Нет, ты точно плохо спал! Все тебе мерещится! Кстати, я придумал, что Ивану пообещать, чтобы он шуре рассказал, что его спецслужбы направили. Мы ему…

Чего они мне — я так и не услышал. Гасан вдруг замер на месте как вкопанный и, уставясь куда-то вдаль, издал протяжный горловой звук, могущий означать все, что угодно. И открыл рот.

— Ва-а-а… — растерянно протянул Хафиз, глядя в противоположную сторону: как раз туда, где совсем недавно Гасан прозорливый предполагал наличие гипотетических соглядатаев — в зарослях ивняка у излучины реки.

Стараясь быть последовательным, я проследил взглядом в том направлении, куда смотрел Гасан. Из-за поворота лесной дороги, по которой кабинетные привезли меня к месту обмена, метрах в ста пятидесяти от нас, неторопливо выкатили два грузовых тентованных «уазика». Выкатили, развернулись к не желавшим разъезжаться участникам сделки задницей и встали с интервалом в десять метров друг от друга, явив моему взору те самые лживо обещанные мною горцам «ДШК», укрепленные на станках в кузовах. В дополнение к тяжелым пулеметам откуда-то подскочили десятка два мужиков в фуфайках да при стволах разнокалиберных, грамотно попадали за деревьями и ощетинились в нашу сторону.

Переведя взор в противоположный сектор, потенциальную опасность которого так не оценил в свое время Хафиз, я обнаружил, что чутье не обмануло седого горского воина. Метрах в пятидесяти от нас, у излучины реки, из зарослей ивняка торчали с десяток голов, усугубленных какими-то огнестрельными железяками. Очень мило! Нас взяли в огневые клещи, да так ловко, что даже видавшие виды чеченские боевики и глазом моргнуть не успели. Молодцы! А кто?

— Казаки… — прохрипел наконец Гасан, вскидывая автомат к плечу и присаживаясь у джипа на колено. — Я говорил! Я…

— А ну всем лечь, бля! — развязно заорал от поворота противный мегафонный глас. — Руки на голову, бля! Оружие перед собой, нах! На два метра, нах!!! Считаю до пяти, бля!!! Потом открываю огонь, нах!!! Раз, нах! Два, нах!..

— Та-та-та! — экономно выдал автомат Гасана, клюя коротким носом малиновой трассы пространство между казачьими «уазиками», в котором подпрыгивала от нетерпения фигурка в бекеше, отягощенная мегафоном. Фигурка мгновенно пропала, но насовсем не умерла, а в отместку завопила хриплым мегабасом:

— Мочи, бля!!! Долби, нах!!!

И словно всем была дана команда: доселе напряженно застывшие на своих рубежах участники событий стряхнули ожидательный морок и разом свалились в жуткую круговерть страшного в своей стремительности и. беспощадности ближнего боя.