Поездки в Армению — это настоящее испытание воли и желудка. Кормят беспрерывно и вкусно, отказаться невозможно, да и бессмысленно. Просмотр достопримечательностей происходит на пути от одного места уничтожения пищи к другому. За вами по пятам следуют тамада, собутыльники, музыканты и все их родственники, которым приятно, что вам так хорошо. Говорят замечательно, тонко и умно, но слух не растягивает желудок. Застолье длится вплоть до момента отъезда, где вся процедура повторяется вновь. Уже в самолете вы осознаете, что ваш багаж невероятно разросся — в нем поселились сухофрукты, виноград, зелень и севанские раки (лучшие в мире, как и абрикосы!). Любой армянин вам скажет, что на латыни абрикос называется «арменикус», и это свидетельствует о стране происхождения сего дара природы. Как хорошо, что в Армении нет мамонтов, а то и его бы вам вручили в подарок! В общем, очень гостеприимный народ. При этом талантливый, набожный и трудолюбивый. Единственный его недостаток в том, что здесь каждый считает себя Президентом или, по крайней мере, генералом, что несколько усложняет процесс управления государством.

К счастью, сегодняшняя встреча будет официальной, так что обойдемся без трапез.

Самолет закончил руление, подали трап и открыли дверь. Я вышел первым. Внизу у трапа стоял Президент Армении Серж Саркисян. Рядом с ним было несколько министров и пара моих друзей из доапостольского времени. Я обнялся со встречающими. Пока происходило знакомство моих бойцов с окружением Сержа, мы с ним отошли на несколько шагов от общей группы.

— Володя, что-то случилось? — спросил Саркисян.

— Серж, мне нужно копье! — тихо ответил я.

— Зачем? Разве это не сказки?

— Может быть, может быть.

— Володя, мы давно друг друга знаем… — начал Саркисян.

Я действительно познакомился с Сержем довольно давно. Прекрасный шахматист, эрудит, филолог по образованию, он, казалось, совсем не подходил на пост министра обороны, но война в Карабахе пробудила в его душе спящие до того момента таланты. Саркисян оказался талантливым полководцем и еще более талантливым политиком. Позднее, уже в мирное время, он переиграл своих более харизматичных противников и постепенно вырос из министра сначала в премьера, а затем и в Президента. Красивые седые волосы, умное волевое лицо, вот только глаза с хитринкой. Мне Серж всегда импонировал, но общаться с ним было непросто. Проблема не в языке — как и большинство карабахцев, Серж владел русским как родным, а его любовь к поэзии Брюсова придавала особую изысканность речи. Просто говорил он очень тихо, а переспрашивать не всегда было уместно. Памятуя манеру Сержа говорить, я напряг уши и наклонился к нему поближе, чтобы расслышать окончание его фразы:

— …происходит что-то не совсем правильное?

— Серж, это твоя страна, — ответил я, — ты знаешь всех. Что неведомое тебе может здесь происходить?

Президент отстранился, видимо, отвык слушать возражения. Но поняв, что в моих словах нет подвоха и намерения его оскорбить, продолжил:

— Конечно, ты прав, но Эчмиадзин я не контролирую. У нас отличные отношения с Гарегином, католикос — довольно продвинутый, если так можно выразиться, человек, и нам удается договориться по многим вопросам. Особенно если речь идет о строительстве церквей. Знаешь, многие армяне, живущие за границей, стремятся построить в своих родовых деревнях церкви, и мы их поддерживаем. Но в последнее время Эчмиадзин изменился. Появились новые люди, сначала я даже подумал, что они из Иерусалима. С одной стороны, ничего удивительного в этом нет, ведь там несут послушание многие армяне, но эти люди точно не из наших!

— Пока все звучит вполне нормально, — сказал я, — что тебя смущает?

— Строительство, которое они затеяли в последнее время. Зачем при ремонтных работах в Храме использовать материалы, использующиеся для строительства бункера? Да и стены разрослись. Некоторые дополнительные строения все больше напоминают элементы укрепрайона, а не монастыря.

— А ты католикоса спрашивал?

— Да, и ответы прозвучали странные. Пожалуй, впервые мне посоветовали заниматься светскими делами и не вмешиваться в духовную жизнь. Только, как бывший министр обороны, я тебе так скажу — эта духовность порохом попахивает!

— Копье там?

— Два возможных места, — ответил Серж. — Или там, под алтарем, или в обители Гегардаванк, что в переводе значит «монастырь копья». Там копье хранилось до тринадцатого века. Я бы лично использовал обитель. Природная крепость, церковь вырублена в скале, огромное количество пещер — можно что угодно запрятать. И защищать удобно.

— Думаешь, католикос что-то замышляет?

— Я тебе по-другому скажу — к чему-то готовится! Тебе людей в помощь дать? У меня есть хорошие бойцы…

— Я знаю, Серж, спасибо, но войны не будет. А если вдруг что-то и случится, я не хочу, чтобы тебя попрекали междоусобицей.

На лице Сержа промелькнула улыбка. Его мысли читались и без моих способностей — подумаешь, междоусобица, в этой игре ценится только победа, кто помнит мотивацию неудачников? Историю пишут в интересах победителей.

— Смотри, Володя-джан, — Саркисян улыбнулся, — люди есть. Если что, смогут подсобить.

— Хорошо, будь по-твоему, — согласился я.

Не захотел я спорить. Сержа можно понять — приезжают тут всякие, одних отпускать опасно. А так — с людьми надежнее. Могут и подсобить, а если возникнет необходимость, то и посмотреть. Я обернулся к своим бойцам:

— Ребята, пора! В первые машины не садиться, в последнюю тоже. Кортеж пойдет пустой, мы следом на микроавтобусе. Дистанция пятьдесят метров. Дорогу не перекрывать, мигалки не включать, дорожную полицию отозвать!

Серж с уважением посмотрел на меня:

— Думаешь, ТАК серьезно?

— Посмотрим, — мрачно ответил я. — Очень хотелось бы ошибиться.

Моя команда погрузилась в микроавтобус со скользящими вдоль борта дверьми. Водитель хотел было закрыть их, но я его удержал. Илья сел вперед, на пассажирское место, и опустил стекло. Ребята поняли, что шутки плохи, и приготовились к серьезной заварухе — перстни у них на пальцах налились багровым огнем и стали тяжело пульсировать в такт ударам сердец.

Машины черной змеей начали лениво выползать из ворот аэропорта. Впереди шел тяжелый «Лендкрузер», за ним следовали три «Мерседеса», а замыкала кортеж вальяжная «Тойота Прада». Поодаль от иномарок двигался наш неприметный микроавтобус с опущенными стеклами — на улице было лето, а неработающий кондиционер в Армении совсем не редкость. Хотя погода стояла замечательная! Яркое солнце ласкало наши лица, вдали красовался Арарат, а зелень на улицах жизнеутверждающе сбивалась в кудрявые тучки. Только далеко в небе, по ходу нашего движения, собирались темные облака, и это было не простое атмосферное явление.

От аэропорта до Эчмиадзина на машине рукой подать — меньше четверти часа пути. Мы быстро миновали замок советской эпохи, украшенный колоннами, и местную церковь. Спустя десять минут перед нами открылся вид на старый монастырский комплекс. Машины кортежа притормозили и стали плавно поворачивать, чтобы заехать на стоянку. Наш фургон продолжал держать безопасную дистанцию. Машина за машиной вся колонна остановилась на парковке перед монастырем, где вразнобой стояло несколько старых и невзрачных автомобилей еще советской сборки. Дальше надо было идти пешком, проходя через маленькую калитку, оставленную в свежеотстроенной бетонной стене.