– Слушай, уже почти стемнело! – добавил он, посмотрев в окно. – Мне столько всего нужно было тебе показать…

– Ну а луна на что?

– Луна луной, но…

– Ты боишься, что опять пойдет дождь? Мист, скажи мне, насколько велик Колледж?

Он недоуменно пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Тут есть всего одна дорожка или, как ты ее назвал. Тропа, так?

– Совершенно верно. – Он вновь заулыбался. – Неплохой трюк, правда? Никаких тебе развилок, никаких тропок… Тропа начинается там, где ты находишься, и приводит тебя к тому месту, в котором ты хотел бы оказаться.

– Если только ты в этом месте уже бывал, так?

Он утвердительно кивнул.

– Тропу нужно показывать, понимаешь? Иначе ты просто не будешь знать, куда тебе следует идти. В каком-то смысле, по ней можно только возвращаться в те места, в которых ты уже бывал. Пока не стемнело, мне нужно будет показать тебе еще парочку мест. В любом случае мы прихватим с собой фонарь…

– А ворота ты мне тоже покажешь?

Он поднялся на ноги и отрицательно покачал головой.

– Нет. Когда я проходил через них, мне завязали глаза. Думаю, с тобой они поступили точно так же… – Его светлые глаза подозрительно сверкнули. – Скажи, а зачем тебе знать Тропу, ведущую к воротам?

Тхайлу его вопрос нисколько не смутил.

– А Опарышу, Червю и третьему их товарищу глаза тоже завязывали?

– Конечно.

– Значит, ты говорил с ними об этом? – Она ясно увидела его замешательство и решила перевести разговор в иное, русло. – Мне хотелось понять, через одни ли ворота мы попали сюда. Их ведь может быть и несколько, верно?

Он устало откинулся на спинку кресла и не без опаски посмотрел ей в глаза.

– Говорят, их действительно несколько.

– И все-таки насколько велик Колледж, Мист?

– Ты думаешь, он занимает все окрестные земли?

– Я думаю, он занимает весь Тхам – и мои горы, и твои речные низины. Здесь то холодно, то жарко… И все потому, что Тропа идет по всему Тхаму.

– Ну ты даешь! – искренне восхитился Мист. – Сам я понял это только через неделю, после того как Опарыш сказал мне о том, что к югу от моего Дома находится море. Я думал, ты только красивая, а ты, оказывается, еще и умная!

Этому комплименту – как бы приятен он ни был – она предпочла бы предложение помыть посуду. Предчувствуя возможные неприятности, она решила, что Мисту пришло время немного проветриться.

На быстро темневшем небе загорелись первые звезды. Ярко светила прибывающая луна. Когда они вышли на Тропу, Мист взял ее под руку, и на сей раз она ему это позволила.

– Дивный вечер, – мечтательно произнес он. – Романтика…

Да, вечер ей тоже нравился. А вот Мист – нет…

– Вся наша последующая жизнь пройдет в этом Колледже, – вздохнула она. – Ты можешь себе это представить?

Он замолчал, задумавшись о смысле произнесенной ею фразы. Мист, судя по всему, жил настоящим. То, что могло произойти через двадцать минут, было для него далеким будущим.

Лес стал гуще и темнее, но Тропа виднелась тая же ясно, как и прежде. Где-то вверху зашумели листья. Вновь пошел дождь. Вдалеке заухала сова.

– Куда мы? – спросила она.

– В столовую. Когда тебе будет лень готовить, ты можешь поесть и там, понимаешь? Готовят там очень даже прилично. Конечно, не так, как ты, но все же… Потом… Потом, мы можем зайти в библиотеку.

– Отлично.

Интересно, что значит слово «библиотека»? Прошло еще несколько минут. Тхайла недоуменно хмыкнула. Воздух стал сырым и теплым, потянуло чем-то удивительно знакомым. Река? Да, скорее всего, она уловила запах реки… Но это был не тот шумливый стремительный поток, который она видела в детстве, а спокойный безмятежный разлив с болотистыми, поросшими камышом и осокой берегами… А эти странные звуки?

– Мист, столовая стоит на берегу реки, да?

– Реки? Нет. С чего ты это взяла?

– Сама не знаю. А что это за звук?

– Лягушки поют.

Да, да – конечно же, она слышала пенье лягушек. Значит, это была не река, а болото или, скажем, озеро…

Она видела, что ее спутник все еще находится под воздействием выпитого вина, однако в намерениях его не было ничего подлого. Недоумение, вызванное было ее вопросами, внезапно сменилось крайним смущением.

Деревья расступились, и за ними Тхайла увидела залитую лунным светом поляну, а за ней – озеро. На самом его берегу стоял симпатичный домик, возле которого лежала перевернутая лодка. Она гневно засопела.

– Это твой Дом, верно? – процедила она сквозь зубы. – Все, как ты говорил. И озеро, и лодка…

– Тхайла! Прости меня, слышишь? Я не хотел вести тебя сюда. Это вышло само собой… Я думал, мы с тобой придем сюда как-нибудь в другой раз. Я сам не понимаю, как это могло произойти!

Лгать ей было бессмысленно, но он и не пытался этого делать – она это видела. Тхайла рассмеялась.

– Наверное, ты все время думал о чем-то своем и поэтому пошел не той дорогой.

– Похоже, так оно и есть.

Ему явно было неловко, кроме того, он страшно боялся потерять ее дружбу.

– Если уж мы сюда пришли… Может, ты покажешь мне свой Дом?

Мать всегда говорила ей – если хочешь ублажить мужчину, должным образом отзовись о его жилище. Впрочем, последнюю фразу она сказала скорее из приличия.

Мист же, мгновенно воодушевившись, повел ее к своему маленькому домику, распахнул перед ней дверь и зажег волшебные фонари. После этого он отвесил ей шутливый поклон и важным тоном произнес:

– Меня зовут Мист. Добро пожаловать в мой Дом.

Она хотела было сказать в ответ что-нибудь соответственное, но тут он совсем другим тоном добавил:

– Боюсь, у меня беспорядок, но ты уж постарайся не обращать на это внимания…

Слово «беспорядок» показалось ей недостаточно сильным. Грязный пол, заваленные всевозможной одеждой столы и кресла, немытая посуда, гниющие банановые шкурки, апельсиновая кожура, прочий мусор, в котором вот-вот могли завестись паразиты, неприбранная измятая постель… Неужели он смог сделать все это всего за десять дней?

– Ничего страшного… – печально вздохнула она. Если бы не эти беспорядок и грязь, домик Миста был бы очень даже милым. Бранить и распекать человека, который был старше ее, Тхайле не хотелось. Если бы она увидела сейчас веник, она просто-напросто принялась бы за уборку, и только. Она с трудом удержалась от этого странного соблазна, внезапно поняв, что Мист вновь прибег к своему необычному Дару, угаданному вторым учетчиком, – умению так влиять на людей, что те начинали прислуживать ему. Готовить ему еду, мыть за него посуду и так далее. Несмотря на свои внушительные размеры и крепкие мускулы, Мист представлялся ей милым беспомощным ребенком-переростком.