– Можно ехать, – сказала Фиона у нее за спиной.

Холлис обернулась. Фиона убирала телефон в нагрудный карман черной куртки.

– Где Хайди и Милгрим? – спросила Холлис.

– Мое следующее задание после того, как заброшу тебя в гостиницу.

– Ты знаешь, где они?

– Найдем, – ответила Фиона, перекидывая ногу через седло.

На ней были высокие черные ботинки со стертыми носами и множеством пряжек на боку. Она протянула Холлис шлем.

– У меня от него голова болит.

– Извини, – сказала Фиона. – Это шлем миссис Бенни. Другого не было.

Холлис надела шлем и, не дожидаясь дальнейших объяснений, уселась позади Фионы.

Милгрим никогда не любил Сити. Район всегда представлялся ему чересчур монолитным, хоть и в каком-то древнем варианте монолитности. Дома стоят вплотную, слишком мало укрытий, куда можно юркнуть. Сити веками закрывался наглухо от таких, как он. Чувствуешь себя крысой, бегущей по плинтусу, за которым ни единой щелки. Именно такое чувство было у него сейчас, хотя они не бежали. Шли, но быстро, из-за длинных ног и размашистой походки Хайди.

На Милгриме была черная куртка «Сонни», которую Хайди купила у приятного турка-уборщика здесь, на Ломбард-стрит. Турок снял куртку с себя, Хайди заплатила пачкой бумажек. «Сонни» было вышито слева на груди, белыми буквами, в точности как на логотипе «Сони», если не считать лишней «н». Свою куртку Милгрим затолкал в сумку, поверх ноутбука. В придачу к «Сонни» была куплена серая вязаная шапочка, которую Хайди натянула почти до глаз, убрав под нее черные волосы. Свою куртку она вывернула алой шелковой подкладкой наружу, эполеты стали подплечниками, расширив и без того мощную фигуру. Все это, насколько догадывался Милгрим, чтобы их не узнали оставшиеся дружки Фоли, а может – камеры наблюдения, которые он теперь замечал повсюду.

Он тут же пожалел, что вспомнил про Фоли. История с броневиком и двумя машинами была очень, очень нехорошая, и по всему выходило, что случилась она по его вине. Бинты на голове у Фоли могли означать только одно: неприятности с телохранителем русской женщины в Париже. Если Слейт отправил Фоли за «нео» (как Милгрим и задумывал), то фактически тот пошел за зловещего вида коляской. И все потому, что на Милгрима нашло нехарактерное желание взбунтоваться. Он поступил так от досады, от злости и просто потому, что захотелось.

Хайди вынула айфон. Тронула пальцем экран. Поднесла телефон к уху и тут же отодвинула, словно пропуская слышанное раньше сообщение. Приблизила его к губам и сказала: «Слушай, Гаррет. Холлис Генри вляпалась по самые помидоры. Ее сейчас пытались похитить. Позвони ей». Она снова тронула пальцами экран.

– Кому это?

– Бывшему Холлис. На голосовую почту. Надеюсь, – сказала Хайди.

– Который прыгает с небоскребов?

– Который ни хера не отвечает на звонки, – ответила Хайди, убирая телефон.

– Почему бы нам не сесть в такси? – спросил Милгрим. За это время мимо них проехали несколько кебов.

– Потому что поезд эти козлы не остановят.

Они шли сейчас по Кинг-Вильям-стрит, где было больше машин, больше кебов. Ремень сумки резал Милгриму плечо, от куртки несильно и даже скорее приятно пахло специями, возможно, от чего-то недавно съеденного. Милгрим успел проголодаться, несмотря на вьетнамский обед с Уинни. Он вспомнил про красный модемчик Холлис. Интересно, берут ли мобильные в лондонской подземке? В нью-йоркской вроде не берут. Потому что, если там есть мобильная связь, он бы из поезда написал Уинни в твиттер. Рассказал ей про Фоли и «хайлюкс». Была ли это попытка похищения? Или даже хуже? Скорее всего, да. Но какой дурак нападет на людей в бронированном автомобиле? С защитой уровня наркокартеля? Тут Милгрим сообразил, что выпускники Нью-Йоркской школы дизайна могут в таком не разбираться.

Впереди поток пешеходов вливался в подземный переход к станции «Банк». Центральная линия. Они доедут до «Мраморной Арки», это близко к Портман-Сквер, а оттуда он пешком дойдет до гостиницы. Быстрее, чем на такси, и может быть, удастся из метро войти в твиттер.

Внезапно Хайди резко распахнула полу вывернутой куртки. Как будто хотела продемонстрировать Милгриму большую брошь: три серебристые ракеты, носами вниз, с красными хвостами. Одну из них Хайди оторвала и, развернувшись всем длинным телом, метнула туда, где они с Милгримом были две минуты назад.

Раздался нечеловеческий вопль, который звучал, не умолкая, пока Хайди, грубо, как полицейский, тащила Милгрима по лестнице к станции «Банк-Монумент».

Холлис лежала на ложе арктического психоза, в уличной одежде на вышитом бархатном покрывале, и следила за качанием огромных теней от галогенных ламп в клетке-библиотеке, убавленных до самого тусклого свечения. В каком-то смысле она не понимала, где находится. В номере четвертом «Кабинета», безусловно, но если ее только что пытались похитить (а Фиона считала, что это так), то остался ли номер четвертый прежним местом? Вопрос контекста. Место прежнее, значение изменилось.

Фиона вместе с Холлис зашла в номер, заглянула в ванную и в одежный шкаф, в котором точно никто бы не поместился. Если бы боковины кровати не упирались в ковер, Фиона наверняка заглянула бы и под них. Запрись на цепочку, распорядилась Фиона, отправляясь на поиски Милгрима и Хайди. Она считала, что сумеет их найти, и сказала, что, насколько ей известно, у них все в порядке. Фиона не больше Холлис понимала, отчего те машины пытались поймать их в ловушку, но тоже узнала Фоли, их тень из «Салон дю вэнтаж». Как его назвал Бигенд? Фантазером? Каким образом он собирался проникнуть в суперпикап Олдоса? Холлис слышала от Олдоса, который обожал расписывать достоинства своей машины, что та запечатывается герметически. В ней есть баллоны со сжатым воздухом, так что она может проехать через облако слезоточивого, да и любого другого, газа. Даже под водой может ехать, выставив шноркель. Банковский сейф на колесах; «стекло» в окнах – израильский секретный наноматериал (Олдос особенно гордился, что Бигенд сумел его раздобыть). Неужели Фоли просто не разобрал, что в серебристом пикапе есть что-то особенное? В конце концов, на взгляд Холлис, он ничем не отличался от других пикапов похожего типа: длинный, четырехдверный, очень мужской, кузов укорочен за счет большого салона. Кузов покрывала рифленая крышка, покрашенная в цвет корпуса. Может, под ней и хранятся баллоны с воздухом? И что случилось с Фоли после их встречи в Париже? Попал под машину? Повредил голову?

В дверь постучали. Два резких, довольно сильных удара.

– Мисс Генри? – Мужской голос. – Это Роберт, мисс Генри.

Говорил вроде бы и впрямь Роберт. Холлис встала с кровати, подошла к двери.

– Да?

– Мисс Генри, к вам пришли.

Эти неожиданные из уст охранника слова были произнесены таким нехарактерно веселым тоном, что Холлис отступила назад, быстро глянула на ближайшую полку и схватила ту самую голову черного дерева, в которую Хайди сегодня так метко попала дротиком. Голова была приятно увесистой, а шипастая прическа превращала тупой тяжелый предмет в колющий.