Я незаметно вышел на улицу, где царила свежесть вечера, мягкий сумрак и пьянящий чистотой воздух. Вдохнув так, что защипало в глазах, я развернулся и, не прислушиваясь к оживленным голосам, пошел за дом, где меж двух высоченных кедров всегда, сколько я себя помнил, был натянут гамак.

Беззаботное веселье, что бурлило в крови еще мгновение назад, сменилось равнодушной безысходностью и отчаянием. Чтобы хоть немного полегчало, я врезал кулаком в дерево так, что на месте удара проступила вмятина, и уставился на руку, тупо разглядывая, как внезапно сковавшая ее малиновая чешуя постепенно тает, даже не тает, а всасывается в кожу.

— Страшно быть другим? — внезапно прозвучал за спиной голос.

Я едва удержался, чтобы не подпрыгнуть на месте, и стремительно обернулся.

— Дед? Что ты тут делаешь? Вино невкусное попалось?

— Ладно. Видимо, ты никогда не научишься называть меня по имени! — Он усмехнулся. — И вино тут ни при чем. Просто хотел рассказать тебе с глазу на глаз одну старую и страшную сказку.

Я промолчал. Хотел сказать какую-то глупость, но, взглянув в его вдруг ставшие пустыми глаза, промолчал. Только кивнул.

— Когда-то у Красного мира был создатель. А у создателя было трое детей. Даже не детей — существ, которых он вызвал из внешних миров, дабы они разделили с ним его власть и могущество. Два сына и дочь. Многие не знали его в лицо, так как создатель почти всегда был в броне, надо сказать, довольно необычной для созданного им мира, а то и вовсе куда-то исчезал на многие дни. Где он был в это время, никто никогда не знал и, возможно, не узнал бы, если бы в один прекрасный день в пещеры, находящиеся под столицей Красного мира, случайно не забрел его старший сын. Звали его Сайдарг. Увидев в одной из пещер лежавшего на каменном ложе обездвиженного и бездыханного отца, Сайдарг долго пытался почувствовать в нем тот огонь, что наполняет всех нас. И почувствовал. Но вместо того чтобы уйти, он обыскал пещеру и нашел книгу, обтянутую кожей кершей. Потом он скажет, что в тот момент его вела судьба. — Князь Сапфир замолчал.

— И что было в той книге? — Я не сводил с него глаз.

Берфеллаг усмехнулся:

— Это мне неведомо. Возможно, это были обычные записи создателя миров, но что-то в них навело Сайдарга на мысль о свержении своего могущественного отца. Он вернулся во дворец и много дней думал над тем, как выполнить свой план, пока наконец-то не решился. И тогда он открылся своему брату.

— И как же звали его брата? — В вечернем сумраке вдруг раздался голос отца. Раздвинув ветки деревьев, он шагнул к нам.

— Его звали Берфеллаг. — Князь Сапфир выдержал его взгляд и покривил губы в усмешке.

Лайла

Как-то незаметно веселье, созданное Таром, закончилось. Я не сразу заметила, что мой подопечный ушел, а вслед за ним исчез князь Сапфир. Устав слушать бесчисленные истории, интересные и не очень, я воспользовалась моментом и, когда архангел Васиэль и Элекзил вновь сошлись в нешуточном споре, выскользнула в приоткрытую дверь.

Ого! Тар не обманул, и к нашему скромному приюту незаметно подкралась ночь. Летняя ночь, такая, какой я помнила ее на Земле. С ароматами луговых цветов и полыни, с концертом жаб и сверчков, с молниеносными росчерками неба летучими мышами. Красота! Оказывается, Тар романтик.

Интересно, где он?

Тихие голоса я услышала не сразу. Настолько тихие в окружающих меня звуках, что показалось, будто они мне мерещатся. Прислушиваясь, я даже затаила дыхание. Чей-то низкий густой голос вел монотонную вязь рассказа, но он не принадлежал Тару. Скорее всего, говорил князь Сапфир. Шмыгнув в кусты, я оказалась за домом. Голос приблизился. Мне даже показалось, будто в сгустившемся мраке я вижу два силуэта у исполинских деревьев, уходящих мачтами в небо.

И вот когда я набралась смелости и уже решила выйти к ним, изобразив, будто меня привела сюда вечерняя прогулка, позади хлопнула дверь и послышались приглушенные травой шаги. Мне ничего не оставалось, как забиться глубже в кусты и затаиться. Мимо меня прошел Элекзил и остановился так близко, что до меня донеслось его дыхание.

Меж тем, поведав о каком-то Сайдарге и странной книге, голос князя прервался, и почти сразу же послышался вопрос, заданный Таром:

— И что было в той книге?

Князь хмыкнул:

— Это мне неведомо. Возможно, это были обычные записи создателя миров, но что-то в них навело Сайдарга на мысль о свержении своего могущественного отца. Он вернулся во дворец и много дней думал над тем, как выполнить свой план, пока наконец-то не решился. И тогда он открылся своему брату.

— И как же звали его брата? — Неожиданно прозвучавший голос Элекзила заставил меня вздрогнуть.

Раздвинув скрывающие его ветви, он вышел к собеседникам, а я, воспользовавшись этим, скользнула ближе и навострила уши. Эх, жаль, что в иллюзии я не могу стать невидимкой.

— Его звали Берфеллаг.

Так. Стоп-стоп! Опять пропустила что-то интересное. Берфеллаг? Кажется, это имя князя? Насколько я помнила из уроков демонологии, все относящиеся к высшим кастам демоны носили каждый свое, принадлежащее только ему имя. Значит… О чем, собственно, речь?

— Я почему-то всегда знал, что это ты. — Голос Элекзила по-прежнему оставался спокойным и даже несколько равнодушным.

— И почему же? Имена детей Лучезарного скрыты. В легенде они не упоминались. В конце концов, они могли быть развоплощены в нескончаемых войнах за власть, могли переродиться, стать перебежчиками.

— Знаешь, всегда было что-то такое в твоем взгляде, как и во взгляде князя Рубин, что так и тянуло всех распластаться у ваших ног. — Послышался смешок. — К тому же в летописи нашего рода нет ни единого упоминания о наследниках первого князя Сапфир. Тогда получается, что ты самозванец, но ни один из демонов, в ком течет наша кровь, не станет подчиняться самозванцу.

— Н-да… это ты верно подметил. — Князь Сапфир вздохнул. — Если честно, я не хотел наследников. Боялся, что судьба, рок, наказание найдет меня в их облике и однажды я разделю участь Лучезарного — меня развоплотят.

Так, стоп!

— Так, стоп! — повторил мои мысли Тар. — Поправьте меня, если я в чем-либо ошибаюсь. Лучезарный не развоплощен. Так? Иначе кто тогда собрался навестить меня в мой день рождения?

— Согласен, Лучезарный не развоплощен, но сейчас он тот, кем пугают бесов или пришедших из внешних миров, и… — Берфеллаг осекся на полуслове. — Как навестить? Откуда тебе это известно?

— От Высшего архангела, любезно решившего просветить меня насчет моего ближайшего будущего. Он сообщил, что мой двадцать седьмой день рождения является каким-то ключом для Лучезарного. Он собирается развоплотить мою душу, чтобы воспользоваться моим телом, а когда он проживет за меня смертную жизнь, то сможет стать полноправным властителем Красного мира.