– Рака подцепил, представляешь? – Незнакомец усмехнулся. – Хотел в уху добавить, но передумал, отпустил. Зачем один рак в котле? Ни навара, ни удовольствия. Ведро бы наловить, да сварить, да потом под пивко, да?

– Не знаю. – Грин пожал плечами. – Никогда не пробовал.

– Серьезно? – Светловолосый искренне удивился. – Ловить не пробовал или вообще?

– Вообще. Я к таким продуктам равнодушен. К пиву тоже.

– А к чему неравнодушен, к пельменям и водке? – Незнакомец вновь усмехнулся. – Нет, а если немецкое, нефильтрованное?

– По барабану. – Грин мотнул головой. – Не понимаю. Даже в жару. Лучше вискарь со льдом. А еще лучше зеленый чай.

– Это легко. – Человек подцепил один из рюкзаков и вынул из него термос. – Угощайся.

– Спасибо, добрый человек. – Фил отвинтил крышку и понюхал.

Пахло хорошо, хотя бергамот можно было и не добавлять.

– Это не бергамот, мелисса, травка такая, – неожиданно сказал незнакомец. – Если не нравится, можем новый заварить.

– Нравится. – Грин налил себе чаю. – Мысли читаешь?

– Нет. – Парень отмахнулся от слепня. – Комаров тут нет вообще, но эти оводы… задолбали!

«Не оводы, а слепни», – мысленно исправил Грин.

– Ну, слепни, какая разница? – Человек, наконец, посмотрел на Фила.

Грин встретился с ним взглядом и обмер. У светловолосого были вертикальные зрачки! По случаю яркого летнего солнца – и вовсе тонкие щелочки на изумрудном фоне радужки. Незнакомец оказался… серпиенсом?!

– А кого ты хотел тут встретить? Кошатника?

Змеевик бросил ложку в котелок и тоже присел на корточки.

Какое-то время человек и серпиенс молча играли в гляделки, затем Грин не выдержал и отвел взгляд.

– На рыбалке логичнее встретить кошатника, – пробормотал он, уставившись на котелок.

– А на таком солнцепеке? – Серпиенс в очередной раз усмехнулся. – Виверры, чтоб ты знал, не любят яркого солнца и полуденной жары. Они вообще ночные жители.

– Почему же окопались в солнечном Сиднее, а не в туманном Лондоне? – Грин недоверчиво покосился на собеседника.

– У них не было выбора. Мы пришли первыми и выбрали, что поприличнее. В экономическом смысле. Кстати сказать, вечное солнце и нам ни к чему. Это все равно что для вас изобилие калорийной пищи. Можно ведь и объесться.

– И лопнуть, – не сдержался Грин.

– Не дождетесь! – Серпиенс рассмеялся и похлопал Грина по плечу. – Ну, ладно, Филипп, еда едой, а война по расписанию. Выкладывай. Что задумал?

– Разбежался! – Грин уселся на землю и сорвал травинку.

– Отказываешься? И какой смысл? Я ведь могу и сам это выяснить. Но я не хочу нарушать твои права как личности. Расскажи то, что меня интересует, и тогда все прочее так и останется твоей тайной. У тебя ведь наверняка есть маленькие секреты, как у всех. Например, в раковину мочишься или за соседкой через дырку в стене подсматриваешь и млеешь сильнее, чем с Викой в постели. Есть такое дело?

– Обломись! – Грин сунул травинку в рот и пожевал. Вкус был ожидаемым. Что бы ни творилось сейчас с Филиппом: иллюзия, галлюцинация, гипнотический сон, подстроено это было на высшем уровне. Виртуальная реальность отдыхает. – Мог бы выяснить, что тебе надо, уже давно бы выяснил. Чихал ты на мои права. А если спрашиваешь, значит, слабо тебе. Значит, только и умеешь с языка слова снимать да примеры из учебников приводить. Психолог хренов!

– Какой же ты упрямый, – серпиенс огорченно вздохнул. – А если я очень попрошу?

– А если я глаза открою?

– Открывай.

Грин попытался проснуться, но у него не получилось. Гипнотический сон держал крепко.

– Все равно обломись. – Филипп сложил руки на груди. – Ничего не скажу.

– Без скандала, как без пряников, да, Грин? – Серпиенс поднялся. – Хорошо.

Враг сделал пару шагов назад и зачем-то накинул капюшон плаща. Зачем – Грин понял через секунду. Небо вмиг потемнело, солнце спряталось за серой тучей, и на землю обрушился сильнейший снегопад. Костерок зашипел, задымил и вскоре погас. Более того, кипевшая в котле уха буквально на глазах остыла и подернулась ледком. Грин попытался стряхнуть с себя хлопья снега и встать, но получилось это у него не сразу. Пятая точка словно примерзла к земле, а тяжелое снежное одеяло придавило, словно сыплющаяся с неба замерзшая вода была не водой, а свинцом.

С третьей попытки Филипп все-таки справился с задачей. Выпрямившись, он окинул взглядом окрестности. Никакого луга и речки поблизости уже не было. Теперь человек и серпиенс стояли на узком скальном карнизе. Справа возвышалась промерзшая, почти вертикальная каменная стена, слева разверзлась пропасть. Грин осторожно заглянул вниз.

Внизу тоже плыли облака. Противники, казалось, зависли между небом и землей. Оглушительно завывал пронизывающий ветер, было ужасно холодно и не хватало кислорода. Новые реалии гипнотического сна выглядели далеко не так приятно, как прежние.

Надо было явно что-то делать. Но что? Грин никак не мог сообразить, чем ответить на провокацию врага. Представить себе место, где он будет иметь тактическое преимущество? И в чем должно выражаться это преимущество? В позиции на возвышении за спиной у серпиенса? В оружии? В каком? «Пилигрим» в одной руке, «кольт» – в другой?

Грин растерянно взглянул на свои руки. Никакого оружия не появилось. Плохо вообразил? Или дело в том, что этим сном способен управлять только противник?

«Эх, сейчас бы подсказочку от голоса извне!» Грин взглянул на серпиенса исподлобья. Враг стоял, словно изваяние, не двигаясь и вообще будто бы забыв о существовании Грина. Просто стоял и смотрел куда-то в туманную даль.

– Грин, это не та тропа! – донеслось до Фила сквозь вой ветра.

– Все правильно! – неожиданно для себя крикнул Грин, одновременно бросая взгляд на экранчик компактного GPS-навигатора, невесть как оказавшегося у него на запястье. Точка, обозначающая Филиппа, почти совместилась с кружком цели. Филипп пробежал взглядом по цифрам координат и расстояния до искомого объекта. – Осталось меньше чем полкилометра! Тащите сюда «Пилигрим»!

Серпиенс, наконец, шевельнулся. Он удивленно уставился на Филиппа и медленно стянул с головы капюшон. Когда он закончил, пришла очередь удивляться Грину. Перед ним стоял вовсе не тот серпиенс, что беседовал с Филиппом на лугу. Он был того же роста, светловолосым, но… теперь это была «она», женщина! Грин недоверчиво хмыкнул и поднял… дробовик!

Все получилось! Филипп не удержался от радостного выдоха с вплетенным в него «Да!». Ему удалось перехватить инициативу и взять «управление сном» в свои руки. Как это вышло, он не понимал. Как-то так. Как-то… как это случилось в подвале «стеклянного дома», когда Фил сумел усилием воли погрузиться в свое предвидение.