По дороге она начинает расслабляться (насколько это вообще возможно в «фиате уно»).

— Что будешь делать? — спрашиваю ее я.

— Ничего. Залягу на дно на пару недель, потом вернусь и буду игнорировать взгляды и насмешки. По крайней мере, теперь его величество вынужден будет принять решение.

— Тебе не кажется, что он с большей вероятностью вернется к тебе, если вы будете в одной стране? Сама знаешь: с глаз долой — из сердца вон.

Она смеется:

— Кэрол, помню, говорила «с глаз долой — и черт с тобой». К тому же, мне надоело пытаться предугадать, что он собирается делать. Если будет ждать меня, когда я вернусь, отлично, если нет — переживу. Надоело мне быть его запасным вариантом — я заслуживаю лучшего.

Я аплодирую ей и тут же в панике хватаюсь за руль — машина сворачивает в канаву.

— К тому же, — продолжает она, — если мне ничего не останется, всегда можно продать мою версию истории «Мировым сплетникам». «Похотливая Ассистентка выступает в свое оправдание». Я миллионершей стану.

— Можешь еще написать книгу и вести еженедельную колонку в дешевой газетенке. Джесс, перед тобой откроется целый новый мир, — шучу я. — Только не забудь подруг, когда станешь знаменитой, — предупреждаю я. — На твои гонорары мы сможем до конца жизни ходить по салонам красоты.

Включаю радио и попадаю на самую середину песни «Куда попадают разбитые сердца». Мы истерично смеемся и начинаем подпевать. К тому времени, как мы оказываемся в ближайшей к ферме Тома деревне, наступает время обеда. Мы проголодались и надорвали глотки. Выталкиваю Джесс из машины, а она берет меня за руки и тащит. Два вывихнутых плеча и смещение позвоночного диска, и вот мы стоим у входа в деревенский паб. Я барабаню в запертые двери. Через пару секунд старичок с всклокоченными седыми волосами в шерстяном свитере и старых фермерских штанах приоткрывает дверь на пару дюймов.

— Извините за беспокойство, у вас нет свободной комнаты на пару дней?

— Извините, девушка. В воскресенье мы закрыты.

Я притворяюсь страшно расстроенной.

— Прошу вас, сэр, мы плохо знаем этот район, а приехали навестить друзей — Маккаллумов и старую ферму Пикок.

Он задумывается, потом открывает дверь чуть шире.

— Не обещаю, что буду вас кормить — как я сказал, мы в воскресенье закрыты.

Щелочка в двери как раз, чтобы нам протиснуться. Оказавшись в главном зале паба, мы с удивлением видим примерно шестьдесят человек, которые смотрят на нас. Здесь все население деревни, и все сидят в полной тишине!

— Все в порядке, ребята, — объявляет старичок. — Эти милые девушки — друзья Маккаллумов.

Нас оглядывают с головы до ног, видимо, чтобы еще раз удостовериться, что мы не из бюро торговых стандартов. Потом народ опять начинает болтать, продолжая разговоры, которые велись до того, как мы грубо прервали их стуком в дверь. Я поворачиваюсь к хозяину.

— Вы же вроде сказали, что не работаете, — с улыбкой говорю я.

— Так и есть, милочка. Только для постоянных посетителей.

Через десять минут у нас с Джесс уже есть по пинте «Гиннеса» и по престарелому ухажеру. К началу вечера мы уже на «ты» со всеми в баре, и шестеро семей пригласили нас на ужин к себе домой. Когда весь паб начинает хором петь «Дикого пирата», я вызываю всеобщее восхищение, встав на стул и пропев третий куплет а капелла. Слезаю со стула под восторженные аплодисменты. Джесс изумленно смеется.

— Где ты этому научилась? — восклицает она.

— Бабушка пела мне эту песню, когда я была маленькой. Давала мне глоточек виски, чтобы я лучше спала, и пела.

— Купер, теперь мне все ясно! Твои мозговые клетки были повреждены в детстве.

Я обнимаю ее. Как здорово видеть, что она смеется — она это заслужила после того, какой у нее выдался денек. Звоню Кейт по мобильнику Джесс — сообщить, что с нами все в порядке.

— Карли, я тебя совсем не слышу — что это за шум у вас?

— Это наши новые друзья поют «Малыш Дэнни» мимо нот, — кричу я.

— Зря я спросила. И жалко, что меня с вами нет. Рев такой, словно у вас там бунт.

— О господи, Кейт, погоди. — Бросаю мобильник и бегу спасать Джесс, которая рухнула с барного табурета.

Потом опять беру трубку:

— Извини, Кейт, что ты там говорила?

— У меня для тебя сообщение от Кэрол. Завтра она уезжает в Токио на съемки, на три дня, но после этого у нее три недели отпуска. Она сказала, что может встретиться с тобой в Шанхае, если ты не передумала ехать.

— Это зависит от того, выгорит у меня тут или нет. Может, я на следующей неделе уже стану миссис Маккаллум!

— Меня уже ничто не удивит, Купер. Главное — предупреди, чтобы я успела купить нарядную шляпку.

В одиннадцать вечера, проглотив бочонок «Гиннесса», четыре пакета чипсов с сыром и луком и две упаковки орешков, мы укладываемся в кровать под присмотром нашего хозяина (мы выяснили, что его зовут Шемус).

На следующее утро просыпаюсь на узкой кровати. Пятка Джесс упирается мне в лицо.

Чтобы разбудить ее, требуются жесткая сила и угрозы насилия, но наконец мне это удается, и мы тащимся вниз. Шемус уже ждет с двумя чашками чая — такого крепкого, что им впору засоры прочищать.

— Спасибо, Шемус, ты просто прелесть, — бормочет Джесс.

— Шемус, где можно купить шоколад и цветы для миссис Маккаллум?

У меня такое чувство, что одной взяткой мне не обойтись.

— Ей они не пригодятся, милочка.

Это почему? Она что, на диете и у нее аллергия на пыльцу?

— Видишь ли, она умерла шесть лет назад. Сердечный приступ, если я не ошибаюсь.

Меня как будто только что пнули в живот.

— А мистер Маккаллум?

— И он тоже. Упал как-то утром, когда корову доил. Четыре года назад примерно.

— Нет! — вскрикиваю я.

Не может быть. Боже, бедняга Том. Теперь у него никого нет.

— А Том, с ним-то все в порядке?

— А как теперь узнаешь? Он продал ферму и уехал сразу после смерти старика.

— А вы не знаете, куда он уехал, Шемус?

— Не, милочка, от него ни весточки не было с тех пор, как он собрал чемоданы. Вроде он собирался в Канаду, но не знаю, надолго ли. Я бы рассказал вам все это вчера, когда вы приехали, но не люблю делиться плохими новостями в день божий.

Звонит телефон, и Шемус снимает трубку, рявкает в нее что-то две минуты и только потом понимает, что звон не прекратился.

— Ой, извините, — бормочет Джесс, выуживая свой мобильник из кармана и удаляясь в другой конец комнаты, чтобы ответить.

Я сижу в тишине, переваривая новости. И как я теперь его отыщу? Джесс возвращается к нам, и я спрашиваю, кто звонил.