— Его лицо было скрыто балаклавой цвета хаки.

— Чем?

— Балаклавой. Такая вязаная штуковина с прорезями для глаз и рта. Я была довольно далеко от него — сидела на скамейке, когда он вышел из лодочного домика. Сколько это? Метров двенадцать, пятнадцать? Я видела, как блестели его глаза, но не рассмотрела их цвет и форму, а брови были скрыты. На руках перчатки.

— Экипирован как лыжник.

— Да, точно! И пятнистый, как фризская корова. На нем была камуфляжная одежда, зелено-буро-оливковая: куртка и мешковатые брюки, заправленные в армейские ботинки. Пока я тут сидела с Джулианом, мне пришло в голову, что он неспроста так оделся — хотел затеряться среди кустов. Он пришел по берегу.

— Ты сразу увидела оружие?

— Да, сразу. Он не ожидал, что кого-то встретит, но был начеку. Поднял пистолет, как только меня заметил. Одно я знаю наверняка, Кармайн, — стрелок он профессиональный. Когда я передвинулась и сбила ему прицел, он стал целиться мне в голову. На таком расстоянии и с малокалиберным оружием он бы не промазал. Видишь, — сказала она гордо, — недаром я жена полицейского, понимаю, что к чему.

— Он, вероятно, давно наблюдал за нашим домом и знал обо всех наших передвижениях. Треклятый телескоп в пентхаусе Скепса был направлен на восточный берег! А потом телескоп исчез… Но им явно продолжали пользоваться. — Кармайн обнял Дездемону и поцеловал в щеку. — Я думал, виной просто страсть к подглядыванию — в случае Скепса так, возможно, и было. Однако кто-то нашел прибору более практическое применение.

— И этот кто-то, — подхватила Дездемона взволнованно, — видел, что в саду никогда никого не бывает! Сначала я была беременна и не могла подниматься по склону, потом у меня появился Джулиан, наступила зима. Сегодня я вышла к пристани в первый раз за бог знает сколько времени. — Внезапно ее начала бить дрожь. — Господи, Кармайн, что, если бы я не отвязала ремни и не вытащила Джулиана из коляски? Нас бы убили!

Кармайн уже и сам думал об этом. Он прижал жену к себе, раскачиваясь взад-вперед.

— Но ты ведь их отвязала, Дездемона! Малыш сидел у тебя на коленях. Мне кажется, что кто-то там, наверху, хорошо к вам относится.

Приступ рыданий сотряс ее тело, а затем Дездемона начала возвращаться к обыденной жизни:

— Я же ничего не приготовила тебе на ужин!

— Не беда. Я принес пиццу.

— А София! Как я могла забыть про Софию?

— Патси отвезет ее в аэропорт Кеннеди. Майрон хочет взять ее к себе.

Тут проснулся Джулиан, голодный, но в остальном совершенно обычный.

Кармайн сидел и, глядя, как жена кормит сына, старался изгнать завладевших сознанием демонов. Беда в том, решил он, что Дездемона преувеличивает для себя важность его полицейской работы. Холломен — городок небольшой, к Дездемоне относятся не только как к жене полицейского. Она и без того притягивает враждебность, как магнит железные опилки. Свою роль играют ее рост, излучаемое ею чувство собственного достоинства, впечатление неуязвимости. Враги Кармайна ненавидят его жену как самостоятельную личность. Дездемона — не принцесса, она — королева.

Смерть Эрики Давенпорт подобно землетрясению взбудоражила многих, начиная от совета директоров «Корнукопии» и Кармайна Дельмонико с его семьей до самого ФБР.

— Она и есть Улисс! — убеждал Тед Келли, явившись в кабинет Кармайна в окружном управлении. — Мы знали это уже два года!

— Почему же вы ее не арестовали?

— Доказательства! Где доказательства? Сколько мы ни бились, сколько ни копали, нам не удалось добыть ни единой стоящей улики. Любой суд ее бы оправдал, журналисты выставили бы нас охотниками на ведьм, а ее — невинной жертвой.

— Чушь, — сказал Кармайн. — Доказательств нет по той простой причине, что Эрика Давенпорт не была Улиссом. По-моему, она знала, кто такой Улисс, но знать Улисса совсем не то же самое, что быть им. Специальный агент Келли, сегодня ты нравишься мне ничуть не больше, чем в тот раз, когда я посадил твою большую задницу на землю. Ты — непробиваемый болван.

— Говорю тебе — она была Улиссом! — Тед Келли в сердцах ударил себя кулаками по бедрам. — Мы как раз собирались провернуть одну хитрую операцию с подставным агентом — она бы точно клюнула, пошла к своему тайнику, а там бы мы ее и сцапали. Теперь… Черт!

— Вы знали, где у нее тайник? — спросил Кармайн с невинным удивлением. Предполагали, где будет следующий, — уязвленно буркнул специальный агент Келли, затем принялся читать лекцию: — У шпионов есть список тайников, они никогда не используют один и тот же дважды. Список, конечно, зашифрован. Условными сигналами шпион сообщает, когда готов передать информацию связному, обычно в каком-нибудь пустынном месте — в лесу или на заброшенной фабрике…

— А еще они обмениваются одинаковыми чемоданчиками, приклеивают пакеты под сиденьем в автобусе или прячут их за четвертым кирпичом в семнадцатом ряду сверху, — с ухмылкой закончил Кармайн. — Брось, Келли! Ты не хуже меня знаешь, что это чушь собачья. Громадные суммы денег, шпионы, не знающие своих связных, — бред. Во-первых, тот, кто этим занимается, делает это не ради денег или острых ощущений. Он — идеолог, действующий во имя отчизны или Маркса с Лениным, — короче, коммунистических идеалов. Во-вторых, украденное передают вполне открыто, после телефонного звонка или факса с неизвестного номера. Не можете же вы прослушать каждый телефон в стране и перехватить каждый телекс. Как ни следи за человеком, если он так умен, как Улисс, то обведет вас вокруг пальца в два счета. Никогда не поверю, что вы в ФБР не знаете, какая важная птица этот Улисс! Он наверняка разъезжает по центральным улицам в лимузине, ходит отлить в персональную уборную, останавливается в пятизвездочных отелях и ест в ресторанах, где у нас с тобой и на воду в полоскательнице денег не хватит… Ну скажи, я прав, Тед?

— Улиссом была Эрика Давенпорт, — продолжал долбить свое Келли.

— Улисс жив-здоров. Это он накинул удавку на шею бедной женщины, — резко возразил Кармайн, — а предварительно переломал ей руки и ноги, желая выяснить, что именно она знала и кому могла рассказать.

С Теда Келли будто слетела маска, и неуклюжий, туповатый агент ФБР невысокого ранга исчез, уступив место прекрасно обученному, Умному и ловкому профессионалу.

— Сдаюсь, — вздохнул он. — Меня предупреждали, что тебе не просто запудрить мозги, но попробовать стоило. Мне-то ни к чему, чтобы в «Корнукопии» меня считали грозой преступного мира вроде тебя. Пусть Улисс думает, что я тупой чиновник дурацкого учреждения, и мои боссы не лучше. Ты — другое дело, ты охотишься на убийцу. Можешь и дальше распускать хвост и демонстрировать удаль. Я охотник иного рода. Даже приближаясь к финишу, делаю вид, что только начал разминку. Мой клиент не делает ошибок.

— Теперь делает. — Кармайн подался вперед на стуле. — Так уж вышло, мистер Келли, что на этот раз ты и я охотимся на одного хищника. Я уже давно предполагал, что мой убийца — это ваш Улисс. Теперь я уверен. — Он поглядел на свои железнодорожные часы. — У тебя есть полчаса?