прошлом, иначе путь к будущему будет закрыт. Когда достигнешь цели, понимаешь, что путь и был целью… Мама, как всегда, была права и даже после смерти пыталась указать верное направление.

Вот она – его истинная цель. Путь до неё был тернист, уроки Судьбы – жестоки, однако то, каким стал, явилось спасением, и ради этого был готов пожертвовать всем, даже войной с Петром, с мыслью о которой засыпал и просыпался каждый Божий день последние три года. Кай едва коснулся фалангой указательного пальца Сашиной щеки.

– Это более, чем неприлично пялиться на человека, когда он спит, – вдруг улыбнулась она и открыла глаза.

– Было бы куда более неприлично, если бы я сначала разбудил тебя, а потом начал, как ты говоришь, пялиться.

– Нет, так точно делать не нужно, – рассмеялась Саша.

– Тогда ты можешь отдыхать, а я продолжу молча любоваться тобой. Ну или «пялиться» – как тебе будет угодно.

Шутки с утра – это последнее, что ожидала услышать. Состояние, в котором находился прошлым вечером, обещало как минимум наличие утренней апатии, но ни единого намёка на неё не было. Александра изучала его лицо и догадывалась, что это лишь его умение держать эмоции под контролем: снаружи спокойный, а внутри…

После недолгого молчания она тихо спросила:

– О чём вы говорили с Архиповым?

Лицо Кая тут же помрачнело – бинго!

– Он рассказал мне о некоторых деталях моего прошлого.

Обычная отговорка. Одна из тех, которые всегда использовались, чтобы ответить на вопрос, не давая при этом никакой информации.

– Кай…

Ясное дело, такой ответ ей не понравился! Не после того представления, которое устроил вечером.

– Влад рассказал правду, – проговорил, нахмурившись, Кай. – Или же он – хороший актёр, а я перестал разбираться в людях. Одним словом, теперь я точно знаю, что мой отец… что Пётр Бестужев напрямую виноват в смерти моей матери.

Тишина. Саша ждала продолжения.

– Это ведь не всё, – намекнула она, когда поняла, что пауза затянулась. – Уверена, причастность Петра – неглавная причина, по которой ты…

– По которой я был похож на маленького мальчика, прибежавшего просить помощи?

В голосе чувствовался лёд, презрение. Не к ней, а к себе за проявленную слабость при свидетелях.

– Я не это хотела сказать, – посмотрела с укором девушка. – Но даже если и так, нет ничего плохого в том, что ты искал поддержки, Кай. Люди не могут всё всегда решать самостоятельно. Бывают ситуации, когда наличие рядом того, кто внушает надежду, просто необходимо, как воздух. Не обязательно просить, если ты так этого боишься, достаточно просто намекнуть.

Намекнуть? Да он был готов кричать во всё горло, но сестра должна была остаться в памяти такой, какой Саша её запомнила. Достаточно того, что он сам страдал от этого знания. Время лечит, значит, скоро боль пройдёт. Однако помимо предательства Леси, было ещё кое-что, что не давало покоя.

– Всю мою недолгую жизнь Архипов знал, что я – его сын, – посмотрел Кай на Александру. – Он наблюдал, в кого я превращаюсь, и ничего не делал. Ничего! – На лице появилась горькая улыбка. – А вчера он предложил мне признать его отцом, представляешь? Сказать ему: «Здравствуй, папа! Как я рад, что ты меня нашёл! Давай забудем обо всём и станем жить долго и счастливо, сея беспредел, но только под фамилией Архипов, а не Бестужев».

Он замолчал, а спустя некоторое время продолжил:

– Я не знаю, как мне быть, Саш. Он такой же, как и мой отец. Мой бывший отец. Чёрт! Надо клеймить их: «образец один» и «образец два». Но в одном из всего того, что рассказал мне Влад, я уверен точно: он любил мою мать, – Кай посмотрел на Сашу. – И до сих пор любит. У Архипова есть чувства. Он – не холодный и расчётливый убийца, лишённый сострадания. Влад не идёт по головам, чтобы достичь цели. Это меня и сбивает с толку – я не привык к таким людям. Хотя свой интерес в моей борьбе с отцом он явно имеет. Скорее всего, месть, а я – разменная монета.

– Но ты же не знаешь наверняка.

– Не знаю. Это меня и раздражает. Он посвящён во все детали моей жизни, а я, кроме его имени и того факта, что он – мой биологический отец, не знаю ни черта! Не хочу, чтобы меня опять использовали.

– Опять? – переспросила удивлённо Саша.

Болтливый придурок!

– Манохин прикинулся заботливым дядей, – пояснил Кай, пытаясь уйти от правды о Лесе, – а сам не спеша шёл к своей цели, держа наивного племянника под рукой, как гарант успеха. Когда пришёл момент, он раскрыл карты, но не с пользой для меня, а для себя. Они оба знали, что у меня не будет другого выбора и я приму их предложение выступить против Петра. На их условиях, не на моих. Неужели я такой предсказуемый?

Она улыбнулась и коснулась ладонью его груди, где находилась маленькая татуировка лилии:

– Нет, Кай. Просто, строя планы отмщения, всегда выбираешь надёжных союзников или действуешь в одиночку. Значит, ты и впрямь сильный союзник, если они раскрыли секрет, который хранился обоими больше двадцати лет. Им важно, чтобы ты был рядом.

– Единственное, что не позволило мне сразу послать его к чёрту, – проговорил задумчиво Бестужев, – так это то, что им движут чувства, а не холодный расчёт. Он всё связывает с образом моей матери, в то время как Пётр действует исключительно в своих собственных интересах, не обращая внимания на «случайные» жертвы, в числе которых могут оказаться близкие люди. Хотя сильно сомневаюсь, что есть кто-то, кого он любит, кроме себя, денег и безграничной власти, к которой так стремится. – Немного помолчав, Кай посмотрел на Сашу: – И знаешь, что самое паршивое? Я хочу ему верить. Хочу, чтобы Влад оказался именно таким, каким я его вижу. Пускай по уши в криминале, я привык, чёрт бы с ним, но не лишённым чувств.

В комнате снова стало тихо. Александра смотрела на него и испытывала смятение. Смятение, жалость, негодование. Он всегда был таким сильным, самостоятельным, независимым, однако, как ни крути, так же, как и все, нуждался в семье, которой у него никогда не было.

– Тебя никто не заставляет принимать решение прямо сейчас, – проговорила тихо она, изучая мрачное