– Ваша ванна, сэр.

Успокоенный тем, что от пришедших вряд ли можно ожидать дурных новостей, Питер указал в угол номера:

– Сюда. – Порывшись в карманах, он обнаружил несколько монет. – Вот вам за заботу. И принесите мне сандвич с мясом да заодно, коробку лучших сигар, какие есть в гостинице.

– Будет исполнено, сэр!

Готовясь залезть в ванну, Питер думал о том, что ему еще никогда не приходилось принимать так много важных решений одновременно: громкий титул и немалое состояние вряд ли способны смягчить тот ужасный удар, который он только что получил.

Перед его мысленным взором развернулись картины тех лет, которые он провел вдали от близких. Сколько неверных шагов, сколько незаконченных дел, и что же теперь? Следует ли ему смириться с душевными потерями, понесенными в Вирджиния-Сити, сесть на первый же корабль, отправляющийся из Сан-Франциско, и отплыть в Ирландию? Увы, его никогда не привлекала возможность управлять имением отца, а теперь подобная перспектива вызывала у него сильнейшее отвращение. В глубине души Питер чувствовал, что его беспокойное сердце найдет покой только в этой далекой стране, а не там, где он родился.

Быстро раздевшись, Питер принялся энергично мыться, словно пытаясь избавиться не только от грязи, но и от холодной сырости бушующей на улице непогоды. Оказавшись на пороге новой жизни, требующей решимости, Питер попытался представить себе, какими были прошедшие несколько месяцев для его матери и вдовы Шона, Пэтси. Надо написать им сегодня же: объяснить ситуацию и выразить свои соболезнования. Он не сомневался в мудрости матери: именно от нее Питер унаследовал ту независимость, которая руководила им все последние годы.

Конечно, тяжелее всего сейчас приходится Пэтси и ее трем детям, оставшимся без отца; скорее всего мать уже пригласила их переехать в особняк О'Рурков, а скоро он сможет обеспечить мать, предоставив ей пожизненное владение поместьем, которое затем перейдет детям Шона: в конце концов, если бы Шон остался жив, то именно они стали бы законными наследниками. Кроме этого, следует передать матери полное право на ведение всех дел в Ирландии: это поможет ей немного отвлечься. Ее желание увидеться с ним вполне понятно, и это действительно случится, однако сейчас Питер ясно видел, что его будущее здесь, на западе Америки. Возможно, им с Кейт так и не удастся наладить отношения, однако сейчас к нему пришли на редкость хорошие карты. С Божьей помощью он в итоге сумеет составить на лесоматериалах новое состояние. Теперь он мог искренне поблагодарить тестя – ведь именно Хоумер показал ему, как это можно сделать.

Закончив мыться, Питер принялся за еду, принесенную служащим гостиницы, и только тут с изумлением обнаружил, что, несмотря на все печальные известия, он зверски проголодался.

Позже, спустившись в вестибюль гостиницы и позаимствовав зонт у гримера мистера Давенпорта, Питер перешел через улицу и прошел полквартала: туда, где находился большой универсальный магазин.

На деньги, которые Макгиллакатти вручил ему вместе с извещением об увольнении, он купил две пары плотных брюк, полотняный комбинезон, три рубашки (одну из тонкой белой шерсти, а две другие – из толстой клетчатой шерстяной ткани), а также носки, кальсоны, пару овчинных перчаток и шарф.

Выкладывая деньги на прилавок, Питер снова с горечью вспомнил о прощальном подарке тестя – судебном запрете. «Нет, черт подери! – внезапно решил он. – Никакому сукину сыну не дозволено списывать со счетов Питера Кейси О'Рурка!» И точно так же никакой клочок бумаги не разлучит его с Мэри Кейт. Она остается его женой, и он будет бороться за ее и свое будущее!

Повернувшись, Питер обвел взглядом полки с женскими вещами и выбрал полдюжины шемизеток. Для этой маленькой гордячки не подойдет что-то невинное и сдержанное! Все, что будет соприкасаться с ее кожей, должно говорить четко и ясно: он, Питер, властвует над нею, над ее телом и душой, окончательно и бесповоротно.

Дюжина пар чулок, в том числе черных с вышитыми стрелками, и кружевные подвязки трех цветов присоединились к куче женских пустячков, скопившихся на прилавке.

Повинуясь причуде, Питер добавил к этим покупкам гребни из слоновой кости, серебряную щетку для волос в комплекте с ручным зеркалом, присыпку с нежной отдушкой и импортное мыло с ароматом сирени.

Пока он вынимал кошелек, чтобы расплатиться, его взгляд упал на жемчужно-серый фай со стойкой: ряд жемчужных пуговичек шел от талии до самого горла. Складочки и оборки, и туго утянутая талия, и грудь должны были идеально подчеркивать фигуру, так же как скромная, но элегантная рама подчеркивает портрет кисти Гейнсборо или Рейнольдса.

Такое платье логически потребовало подходящую верхнюю одежду, и Питер бросил поверх остальных покупок накидку из чернобурки.

Теперь осталось подобрать маленькую завершающую деталь, и ею оказалась озорная соломенная шляпка, обильно обшитая тюлем. С полей вниз заглядывали дивные незабудки, белые бутончики роз и ландыши. Славная шляпка!

Питер представил Мэри Кейт в этой шляпке и рассмеялся.

– Пока вы будете составлять счет и класть все в коробку, – сказал он продавщице, – я зайду в банк: боюсь, мне может понадобиться больше наличных, чем те, что я захватил с собой. Да, кстати, – Питер указал на набор для шитья и поваренную книгу, выставленные на полке позади прилавка, – заверните это тоже. И еще, у вас не найдется экземпляра «Тайного руководства для юных молодоженов» Ноултона?

Продавщица густо покраснела, затем поспешно достала из-под прилавка томик среднего размера, обернутый простой коричневой бумагой.

– Сейчас я все посчитаю. Это будет… тысяча семьсот восемьдесят девять долларов и тридцать семь центов!

– Что ж, не такая уж большая трата, когда речь идет о любви, верно? – Питер подмигнул продавщице. – Позвольте, я поставлю автограф на поваренной книге.

Взяв перо, которым продавщица заполняла счет, Питер крупным летящим почерком написал: «Женщине, которую мне хотелось бы видеть за завтраком каждое утро. С любовью, Питер». Он промокнул чернила и положил книгу на прилавок.

– Упакуйте все как следует, а я сейчас вернусь за покупками.

Выйдя из магазина, Питер направился в банк «Уэллс-Фарго», где, представившись, выложил перед управляющим чек. Равнодушно-скучающая мина банкира моментально сменилась подобострастной услужливостью.

– Нам понадобится несколько дней на то, чтобы уточнить курс для обмена английских фунтов на американские доллары, мистер О'Рурк.

– Видите ли, я немного спешу, – объяснил ему Питер, – поскольку намерен сделать серьезные инвестиции. Полагаю, вы можете дать мне аванс на основе этого документа?

– Конечно. – Управляющий кивнул. – Сколько вам понадобится?

– Тысяча восемьсот прямо сейчас и тысяча наличными завтра с утра. Еще банкирский чек на… скажем, на пятьдесят тысяч – завтра ко второй половине дня.