Бен Халеви посмотрел на часы, встал из-за стола и попрощался, пожав руку Бронсону и поцеловав Анджелу.

— Уже поздно, а мне завтра работать, — сообщил он и потом прибавил: — У меня создалось такое впечатление, что вы чего-то недоговариваете. Похоже, вы напали на след какого-то интересного, возможно даже, знаменательного открытия. Пожалуйста, держите со мной связь, и если вам что-нибудь понадобится, я приложу все усилия, чтобы помочь.

— Где они? — сдерживаясь, тихо спросил высокий человек с парализованным лицом.

— Они выписались из отеля.

— Мне это уже известно, Мусаб, — по-прежнему спокойным голосом произнес Якуб. — Я тебя спрашивал о другом. Где они сейчас?

Мусаб — один из троих бандитов, которых Якуб выбрал себе в качестве подручных для израильской миссии, — вынужден был отвернуться, будучи не в силах выдержать пронизывающий насквозь взгляд босса.

— Не знаю, Якуб, — признался он. — Я никак не думал, что они съедут из отеля, ведь они забронировали номера на неделю.

— И что ты предпринимаешь?

— Я поручил одному из наших людей проверить все отели в Тель-Авиве. Мы найдем их, Якуб. Я обещаю.

Некоторое время высокий молчал, не отрывая пристального перекошенного взгляда от своего подручного.

— Не сомневаюсь, что найдете, — произнес он наконец. — Меня беспокоит только один вопрос: когда? Сейчас мы не знаем, где они, следовательно, не можем знать, что они делают. Короче, можно считать, что мы их потеряли.

— Якуб, как только я что-то узнаю, немедленно тебе сообщу.

— А если они перебрались в Иерусалим? Или в Хайфу? Или в какое-то другое место в Израиле? Или вообще покинули страну и мотаются сейчас по Ближнему Востоку? Что тогда?

Смуглая кожа на лице Мусаба побледнела. Очевидно было, что подобного развития событий он не предполагал.

— Мусаб, я хочу, чтобы их нашли, причем хочу, чтобы это было сделано немедленно. А потом мы их схватим — возможно, им уже удалось отыскать артефакты. Но даже если и не удалось, пора им рассказать все, что они знают. Тебе понятно?

Мусаб энергично затряс головой.

— Я прямо сейчас поручу своему человеку начать поиски в других местах.

Якуб тем временем повернулся ко второму подручному, стоящему возле двери номера.

— Пойди найди машину, — приказал он. — Проедемся по городу — возможно, нам удастся их обнаружить. Большинство отелей расположено в западной части, возле морского побережья.

— Хочешь, чтобы я тоже поехал? — спросил Хассан. Он лежал на кровати и прижимал набитый льдом пакет к здоровенной шишке на голове в том месте, куда пришелся удар тяжелым фонарем Бронсона.

— Нет, — бросил Якуб, — лежи где лежишь. — Он снова посмотрел на Мусаба. — Когда выследишь их, позвони мне на мобильник.

— Я разыщу их не позднее чем через час, обещаю.

— Ну, я надеюсь. Учти: от твоего успеха теперь зависит твоя жизнь. Но я буду великодушен и дам тебе не час, а полтора.

Когда Мусаб потянулся за телефоном, руки его тряслись.

— Мы можем извлечь из беседы какую-то пользу? — поинтересовался Бронсон.

Они вышли из бара, в котором встречались с Йосефом Бен Халеви, и теперь не торопясь возвращались по улочкам Тель-Авива в свой отель. Вечер стоял теплый, и город гудел; десятки людей сновали по тротуарам, двигаясь каждый по своим делам, или же стояли кучками возле злачных мест и беседовали. Бронсон с мимолетным сожалением подумал, как было бы здорово оказаться в Израиле в настоящем отпуске и беззаботно брести в отель под руку с Анджелой после романтического ужина. В реальности же он вынужден был постоянно поглядывать по сторонам: не преследуют ли их подозрительные личности, а все мысли и его, и Анджелы были заняты тем, откуда начать поиски двух почти что мифических реликвий, которые, как считалось, были утрачены для человечества на протяжении более чем двух тысячелетий.

— Безусловно. Теперь вся история начинает приобретать смысл, — сказала Анджела. — Видимо, когда сикарии совершили налет на Эйн-Геди, они нашли там не только провизию и оружие, но и что-то еще, о чем, собственно, и сообщает нам надпись. Не исключено, что в Эйн-Геди они захватили все бесценные реликвии, о которых говорится в текстах на глиняных дощечках. Есть относящиеся как раз к тому времени исторические свидетельства, согласно которым некие ценности вывезли из Иерусалима, чтобы укрыть их на время непрекращающейся войны с Римской империей. Как нам сказал Йосеф, Эйн-Геди в те годы являлся важным (возможно, даже наиболее важным) еврейским поселением вблизи Иерусалима, потому вполне возможно, что именно его выбрали в качестве места для укрытия сокровищ. Но вот вернуться в Храм (или откуда там они были доставлены) они не успели, и виной тому стали сикарии, разграбившие оазис и унесшие с собой все, что только смогли. И, согласно расшифрованной нами надписи с глиняных дощечек, в числе украденного совершенно однозначно были Медный и Серебряный Свиток, а также дощечки из храма в Иерусалиме.

— Стало быть, мы на правильном пути?

— Совершенно верно. И теперь нам остается только определиться, откуда начинать поиски.

Минуту-другую они продолжали путь молча. Анджела была погружена в раздумья, а Бронсон продолжал пристально осматриваться по сторонам в поисках возможной слежки — или и того хуже. Однако, сколько он ни напрягал зрение, все люди вокруг казались самыми обычными и не представляющими ни малейшей угрозы, так что Бронсон стал постепенно успокаиваться. Вероятно, сработала их хитрость с внезапным переездом в другой отель и тем самым им удалось сбить людей Якуба — а он был уверен, что узнал бандита, напавшего на них в Кумране, — со следа.

Но ощущение спокойствия длилось недолго: ровно до того момента, когда они вышли на Нордау-авеню, широкий бульвар, идущий в восточном направлении от северной окраины Парка Независимости.

Бронсон и Анджела вышли на среднюю часть улицы, обсаженную деревьями, и им пришлось остановиться на краю проезжей части, чтобы пропустить большой поток машин. Последним среди них оказался двигающийся с небольшой скоростью белый «Пежо». В неярком свете уличных фонарей внутри машины можно было едва различить фигуры водителя и пассажира на переднем сиденье.

Когда «Пежо» поравнялся с ними, Бронсон окинул безразличным взглядом водителя, смуглолицего, черноволосого мужчину, которого он точно никогда прежде не видел. Мгновением позже пассажир, что-то оживленно говоривший в трубку мобильного телефона, наклонился вперед, и Бронсон смог более или менее отчетливо разглядеть его лицо. В ту же секунду мужчина в «Пежо» повернул голову и пристально посмотрел на Бронсона; на кратчайший миг глаза их встретились, а потом машина начала удаляться.

— Господи, — отшатнувшись, с трудом вымолвил Бронсон и схватил Анджелу за руку. — Там был этот чертов Якуб!