Колдунья тем временем еще что-то говорила. Мне это порядком поднадоело, да следовало и честь знать. Сто баксов она получила, надо бы и товар за них выдать.

– Ладно, закончили, – резко остановила я ее. – Давай теперь о деле.

Женщина опешила. Такой реакции она, пожалуй, никак не ожидала – после всех-то ее трудов! Я же во время ее болтовни молчала, покачивая ножкой, и ехидненько улыбалась. Возможно, она решила, что я уже «готова», начинаю отъезжать куда-нибудь в астрал. Но не тут-то было.

Колдунья, надо отдать ей должное, быстро очухалась, опять стала вертеть перед моим носом «занозой» и что-то лопотать про порчу, ждущие меня несчастья и так далее. Мне стало смешно, и я расхохоталась ей в лицо.

– Закончили, – повторила я. – Готова меня послушать или я сейчас разгромлю этот гадюшник к чертовой матери?

Для подтверждения своих слов я рванула со стены ближайшую засушенную змею и швырнула ее в очаг, но промазала – и змея осталась лежать у стены. Я смотрела на хозяйку таким взглядом, посылая ей мысленные приказы подчиниться, что женщина отшатнулась, открыла рот, потом закрыла и спросила шепотом:

– Ты кто?

– Неважно. Ты вот таких, как он, можешь дурить, а со мною и не старайся. Не пройдет. Разойдемся к взаимному удовлетворению, если будешь делать то, что я тебе скажу.

– Послушайте… – Она перешла на «вы».

– Значит, так. Сто баксов ты из этого идиота вытащила. Честь тебе и хвала. Это его деньги, не мои, мне их жалеть нечего. Но за них ты отработаешь мне. Ясно?

На этот раз я рванула пучок какой-то длинной травы, висевший недалеко от моего носа, и швырнула вслед за змеей. Хозяйку передернуло, и она смогла только выдавить из себя один звук:

– Э…

– Не знаю уж, как ты тут живешь и как тебя еще не сожгли с твоим скарбом, но мне это, в общем, до лампочки…

Она в первый раз искренне улыбнулась.

– Ну, кто же осмелится? И зачем? Ко мне ходят возвращать мужей, привораживать понравившихся парней, гадать… Лечу я травами. В самом деле лечу. Своих. Ну, в смысле, местных. Из соседних районов приезжают. Тоже в основном подлечиться. Люди хотят верить в колдовство, в то, что я применяю колдовские методы и таким образом им помогаю. Зачем же развеивать их веру? Вера во врача ведь тоже много значит. Я в самом деле многим помогла. Кому – травами, кому – добрым словом… Те, кто не верит, все равно немного опасаются, обходят мой дом стороной…

– Послушай, а почему ты решила нас обобрать? – прямо спросила я. – Ведь решила же?

Она мялась с ответом.

– Не любишь русских? – Я посмотрела ей в глаза.

В глазах женщины на секунду загорелся огонь ненависти и тут же погас, но я успела заметить эту искру.

– Я догадываюсь, – сказала я, – что кто-то из русских тебе здорово насолил, но не надо вымещать вину на всех. А он, кстати, – я кивнула на спящего Вахтанга, – грузин.

– Все я понимаю, – вздохнула колдунья. – Не будем об этом.

Она резко тряхнула головой, словно отгоняя прочь неприятную ей тему.

– Прости, – сказала она через какое-то время, – ты права. – Женщина помолчала и добавила: – Ты первая в моей практике, на кого я не могу воздействовать. Ты сильнее. Ты знаешь о… своих способностях?

– Знаю, – кивнула я. – И знаю, что ты с ним делала, – я кивнула на Вахтанга.

– Что ты имеешь в виду?

Я с серьезным видом заговорила про левое и правое полушария головного мозга – выдала все, чему учил меня Друвис. Женщина слушала меня, открыв рот. Пожалуй, она впервые получила научное объяснение тому, чем занималась. Закончив про полушария, я спросила:

– Ты что, в самом деле этого не знала?

Она покачала головой.

– Эти навыки передавались в нашем роду из поколения в поколение. Меня учила моя бабка, известная в этих местах прорицательница и знахарка. У меня самой два сына, у старшего уже родилась дочка, ей сейчас два годика, потом он отдаст ее мне… Мы так договорились. А ты врач?

– Нет, я не врач, – покачала я головой.

– Послушай, давай пойдем в другую часть дома. Этот, – она кивнула на Вахтанга, – еще поспит какое-то время, а там мы сможем не шептаться.

Я кивнула, вставая, и проследовала за хозяйкой в просторную кухню, отделанную деревом. Занавески, полотенца – все было в латышском национальном стиле – так, как у Винеты. Хозяйка показала мне остальную часть дома, там тоже был выдержан один стиль – подушки и покрывала были желто-коричневыми.

– Тебя как зовут-то? – спросила хозяйка, когда мы сели за стол на кухне.

– Наташа.

– А меня Инга. Ингрид. Наташа, хочешь чаю? Или кофе? Чем тебя угостить?

– А пиво в банке или бутылке у тебя есть? – Про виски со сливками я решила не упоминать.

– Есть, – усмехнулась Инга, открывая холодильник и извлекая оттуда две банки «Хольстена». – Боишься, что отравлю?

Я тоже усмехнулась, но не стала ничего отвечать.

– Я, в общем-то, помогаю людям, – снова сказала Инга. – Когда просят сделать зло, порчу навести – отказываюсь… Ты, наверное, не веришь. Твое право.

– А мне яду продашь? – спросила я.

Инга внимательно посмотрела на меня.

– Кого травить? Его? – Она кивнула в сторону комнаты.

– Нет, – покачала я головой. – Еще не знаю, кого. Может, никого. На всякий случай. Чтобы был.

Инга рассмеялась.

– Тебя послушать, Наташа… Надо, чтобы при себе был яд на всякий случай. Мало ли кого отравить потребуется. Ты чем хоть занимаешься?

Я размышляла, как ответить на последний вопрос, но вместо этого пустилась в объяснения:

– Понимаешь, без оружия я чувствую себя голой… – У Инги округлились глаза. – Тут границы, таможни, я не могла ничего взять с собой… Я не знаю, как у вас покупают пистолеты, баллончики, ну все, чем сейчас пользуются. А мне обязательно надо что-то иметь.

– Но зачем? – искренне не понимала Инга. – Это ненормально.

– Один мужик продал меня другому, – выдала я самую простую версию. – Против моей воли. Я об этом не знала. Тот, первый, вообще не имел права мной торговать. Никто не имеет! Но теперь они оба… В общем, меня ищут. Поэтому я и сижу здесь. В смысле, в Латвии.

У меня уже давно были подозрения, что ищут меня по каким-то другим причинам, а не из-за несостоявшегося торга, но зачем было посвящать Ингу во все тайны мадридского двора? В них же нормальный человек без полбутылки все равно не разберется. Я сама еще не въехала, куда уж латышской колдунье!

– Да… – протянула Инга, а потом поинтересовалась: – А ты любила того? Ну того, который продал?

Любила ли я Волошина? Нет, конечно. На какой-то момент он был мне приятен. Приемлемый вариант. Наиболее приемлемый после смерти Сергея…