– А что они от тебя хотели?

– Информацию, полученную мной от Сьюзан.

– Какую?

– Я не знаю.

– Кто они такие?

– Только не журналисты, – ответил я. – Похоже, тут я допустил ошибку. Лиля играла разные роли. Я не знаю, кто она на самом деле.

– А пожилая женщина, за кого она себя выдает?

– Не знаю.

– Где они сейчас? Они выписались из отеля.

– У них все время имелся запасной вариант. Они вели две линии. Официальные расходы и частные. Поэтому теперь я не знаю, где они находятся. Очевидно, в каком-то другом месте, заранее выбранном долговременном убежище. Скорее всего, в городе. Может быть, в квартире. Ведь в их распоряжении имелась целая команда, которая приехала с ними. Плохие парни. Частные детективы не ошиблись. Они на собственной шкуре узнали, насколько плохие. Эта команда работала молотками.

– Значит, Хосы также прикрывают свою задницу, – сказала Ли.

– Ты использовала неправильное время, – возразил я. – Они уже ее прикрыли. Они спрятались в безопасном месте, а все, кто мог знать, где оно находится, мертвы.

Поезд остановился на Двадцать третьей улице. Двери открылись. Никто не вошел, и никто не вышел. Тереза Ли смотрела в пол. Джейк Марк поднял глаза на меня.

– Если Министерство национальной безопасности не зафиксировало прибытие Лили Хос в страну, то они не могут знать, побывала ли она в Калифорнии. Из чего следует, что с Питером могла быть она, – сказал Джейк.

– Да, такой вариант возможен.

Двери закрылись. Поезд поехал дальше.

Тереза Ли подняла голову и взглянула на меня.

– Мы виноваты в том, что случилось с теми частными детективами. Я про то, что их убили типы с молотками. А в особенности – ты. Ты рассказал Лиле, что тебе о них известно, – сказала она.

– Спасибо, что напомнила, – ответил я.

«Ты подтолкнул ее к самоубийству».

«Твоя вина».

Поезд въехал на станцию на Двадцать восьмой улице.

Мы вышли на Тридцать третьей. Никто из нас не хотел появляться на Центральном вокзале, где слишком много полицейских, а в случае с Джейкобом Марком – отрицательных ассоциаций. На Парк-авеню было полно пешеходов и автомобилей, и в первую же минуту мимо нас проехали две патрульные машины. К западу находился Эмпайр-стейт-билдинг. И снова слишком много полицейских. Мы повернули на юг и по тихим боковым улицам зашагали в сторону Мэдисон. Я уже заметно лучше себя чувствовал. Из последних семнадцати часов я крепко проспал шестнадцать, мое тело получило необходимую пищу и жидкость. Однако Ли и Джейк выглядели паршиво. Им было некуда идти, и они к такому не привыкли. Разумеется, вернуться домой они не могли и не имели возможности обратиться к друзьям. Не вызывало сомнений, что все их контакты отслеживались.

– Нам нужен план, – сказала Ли.

Мне понравился квартал, в котором мы оказались. В Нью-Йорке сотни самых разных районов. И все они отличаются друг от друга множеством ароматов и нюансов – достаточно свернуть на соседнюю улицу, а иногда даже начиная со следующего дома. Парк и Мэдисон в конце Двадцатых улиц выглядят немного обветшалыми, а поперечные улицы и вовсе кажутся бедными. Возможно, когда-то они знавали лучшие времена и те еще вернутся, но сейчас меня вполне устраивало то, что я видел.

Мы ненадолго остановились на тротуаре за строительными лесами, наблюдая за пьяными, которые, пошатываясь, брели домой из баров, и жителями ближайших домов, гуляющими перед сном с собаками. Мимо прошел парень с датским догом размером с пони, потом девушка с крысиным терьером не больше головы того самого датского дога. В целом я предпочитаю крысиного терьера. Маленькая собака, но яркая личность. Крошечный парнишка считал себя боссом всего мира. Мы подождали до полуночи и побродили немного с востока на запад, пока не нашли подходящий отель, небольшое заведение с вышедшей из моды вывеской, подсвеченной слабыми лампами. Отель выглядел неухоженным и грязноватым, меньше тех, где я предпочитаю останавливаться. Более крупные заведения обслуживаются лучше, всегда есть надежда на пустые номера и анонимность, и никто тобой не интересуется. Но в нашем случае этот отель подходил как нельзя лучше.

Я не сомневался, что мы сможем переночевать здесь за пятьдесят долларов.

Или даже за сорок.

Однако нам пришлось раскошелиться на семьдесят пять. Очевидно, ночной портье заподозрил, что у нас на уме секс втроем. Возможно, обратил внимание на то, как Тереза Ли смотрела на меня. В ее глазах что-то появилось. Однако я не был в этом уверен. Так или иначе, но ночной портье увидел способ поднять цену. Нам достался небольшой номер с односпальными кроватями, который находился в задней части здания и имел узкое окно, выходящее в вентиляционную шахту. Этот отель вы не найдете ни в одной туристической брошюре, но он был вполне безопасным и незаметным, и я понимал, что Ли и Джейк охотно проведут здесь ночь, однако сомневался, что они захотят задержаться в такой дыре на двое суток, не говоря уже о более длительном сроке.

– Нам нужна помощь, – сказала Ли. – Мы не можем так жить бесконечно долго.

– Можем, если захотим, – возразил я. – Я живу так уже десять лет.

– Ладно, нормальный человек не может так жить. Нам нужна помощь. Проблема не исчезнет сама.

– Не обязательно, – вмешался Джейк. – Ты же ведь сказала, если что-то знает три тысячи человек, проблема перестает существовать. Так что нам всего лишь нужно рассказать нашу историю трем тысячам человек.

– По одному?

– Мы можем обратиться в газеты.

– Ты считаешь, что они нам поверят?

– Если мы будем убедительны.

– И напечатают такую историю?

– Почему нет?

– Кто знает, как теперь ведут себя газеты? Может быть, они сначала обратятся к правительству, и те предложат им ничего не печатать.

– А как же свобода прессы?

– Я не забыла про свободу прессы, – сказала Ли.

– Проклятье, тогда кто нам поможет?

– Сэнсом, – сказал я. – Нам поможет Сэнсом. Для него слишком многое поставлено на карту.

– Сэнсом и есть правительство. Его человек следил за Сьюзан.

– Он слишком многое может потерять. И мы это используем. – Я вытащил из кармана сотовый телефон Леонида и бросил на кровать рядом с Терезой Ли. – Утром отправь Доэрти текстовое сообщение. Попроси его узнать телефон Кэннон-Хаус в Вашингтоне. Позвони Сэнсому и потребуй личного разговора. Скажи ему, что ты полицейский офицер из Нью-Йорка и что ты со мной. Потом – что знаешь про его человека, который ехал в вагоне метро, и что медаль «За выдающиеся заслуги» он получил не за снайперскую винтовку. И что нам известно: за этим стоит нечто большее.

Тереза Ли взяла телефон и посмотрела на него так, словно держала в руке редкий драгоценный камень. Через секунду она положила его на тумбочку и спросила: