Дуглас замер и уставился на ребенка.

— Право, никогда не видела младенца милее этого, — проворковала мама Роуз. — Он все время улыбается. Посмотри, посмотри на него, вот опять…

Дуглас потянулся, чтобы прикоснуться к ребенку, и кончиками пальцев нежно дотронулся до его макушки. Паркер посмотрел на него и улыбнулся.

— А где его мать? — сдавленным голосом спросил Дуглас.

— Пошла в сарай, — сказала мама Роуз. — На твоем месте я была бы поосторожней. Она на тебя очень сердита.

Дуглас вдруг улыбнулся:

— Я уже слышал.

Он вышел через заднюю дверь, завернул за угол дома и побежал к сараю. Коул издал заливистый свист. Дуглас обернулся и увидел Изабель. Она стояла па верхней ступеньке крыльца и смотрела на него.

У Дугласа внезапно ноги словно приросли к земле. Он все еще не мог поверить, что перед ним и в самом деле Изабель. До крайности взбешенная и такая красивая… Самая красивая женщина, какую он когда-либо видел… или любил…

К черту гордость! Прав он или нет, но ему не следовало ее покидать. Дуглас шагнул к Изабель, она приподняла подол юбки и стала спускаться по лестнице. Но Коул остановил ее.

— Изабель, не забудь ружье.

— О, спасибо, что напомнил.

Она подхватила дробовик, повернулась и двинулась дальше. Остановившись в пятнадцати шагах от Дугласа, Изабель предостерегающе подняла руку.

— Стой там, где стоишь, Дуглас Клейборн! Я должна тебе кое-что сказать, а ты — выслушать.

— Я соскучился по тебе, Изабель. Она покачала головой.

— Думаю, ты ничуть не соскучился. Я ждала, ждала, но ты так и не приехал. А я была уверена, что приедешь. Ты меня оскорбил, Дуглас. И мне пришлось явиться сюда самой, чтобы сказать, как жестоко ты поступил, оставив меня. Все, что ты мне сказал перед отъездом… Ты помнишь? Я помню каждое слово. Ты сказал мне, что в большом Мире я забуду тебя. Ну что ж, ты оказался не нрав. Я никогда тебя не забуду. А ты? Ты забудешь меня?

— Нет, я никогда не смогу тебя забыть. Я собирался…

— Ты никогда не говорил мне о любви, — прервала его Изабель — Но я знаю: ты меня любишь. А я призналась тебе в своих чувствах. Я любила тебя тогда, люблю сейчас и буду любить до конца своих дней. Да, и это мне тоже надо было тебе сказать. Надеюсь, ты так же несчастен, как и я. Ты, толстокожий упрямец, тупоголовый мул!

Он сделал еще один шаг вперед. Она отступила и снова подняла руку.

— Стой спокойно. Дай договорить. Я еще только начала. Я долго собиралась с мыслями, так что тебе придется выслушать все. Как ты осмелился сказать мне, что я приняла за любовь простое чувство благодарности?! Я была в бешенстве. Неужели ты и вправду так считал? Но потом я задумалась над твоими словами и чем больше думала, тем больше понимала, как ты прав.

Услышав такое признание, Дуглас растерялся.

— Нет, я был не прав, — промямлил он.

— Прав, Дуглас, прав. Я чувствовала себя обязанной тебе и поэтому легла с тобой в постель. Любовь не имеет к этому никакого отношения.

— Изабель… ты не можешь так думать… — прерывающимся голосом проговорил он.

— Прекрати меня перебивать! Я должна закончить. После твоего отъезда у меня было много времени, чтобы хорошенько обо всем подумать. И я поняла, что точно так же чувствую себя обязанной нашему дорогому доктору Симпсопу. Поэтому я переспала и с ним тоже. Труди ничего не имела против. Потом я сочла себя обязанной Уэнделлу Бордеру. Ведь в конце концов, он тоже пытался мне помочь. Ничего смешного я тут не вижу, Дуглас Клейборн, и перестань улыбаться.

— Ну и что, ты переспала с Уэнделлом?

— Разумеется. Его жена тоже поняла меня. Арабские скакуны твои. Их нельзя разделить. Паркер уже продал тебе Пегаса. Кроме того, мне их негде держать.

— Да тебе принадлежит половина Монтаны! — напомнил он ей.

— Половина Монтаны принадлежит приюту. Сестры с детьми переедут в большой дом Пэдди. Им хватит денег от доходов с аренды пастбищ. Я взяла с сестер обещание назвать их новый дом Пэдди-Плэйс. Сначала они хотели назвать его Сент-Патрик-Плэйс, но я настояла на своем.

— Ты все отдала? А как же твой сын? Как же ты?

— У нас все будет в полном порядке. Я собираюсь преподавать в школе, мне хватит денег на двоих.

— Изабель, я хочу тебя поцеловать.

— Нет, — сказала она, — я еще не закончила свою обвинительную речь. Я поняла, что обязана и твоим братьям. Они мне очень помогли, и, как ты догадываешься, в благодарность я должна переспать с каждым из них. Это будет честно. А когда я это сделаю, застрелю тебя за упрямство и уеду.

Изабель положила ружье на землю и повернулась, чтобы уйти.

— Коул, можешь уделить мне несколько минут? — томным голосом попросила она и покосилась на Дугласа.

Дуглас рассмеялся, схватил ее за руку и притянул к себе.

— Я люблю тебя, Изабель. Я любил тебя тогда, я люблю тебя сейчас и буду любить до конца своих дней. Мы — как твои арабские скакуны, моя родная. Нас нельзя разлучить. Я чувствовал себя таким несчастным без тебя и Паркера! Я хочу любить тебя всегда, я хочу быть единственным человеком, которому ты обязана! Дорогая, любимая моя, не плачь. Я собирался поехать за тобой. Я не мог больше бороться с собой. Быть вдали от тебя и Паркера — безумие, и я…

— На этот раз я уезжаю от тебя.

Он крепко обнял ее, наклонился и поцеловал.

— Нет, ты не уедешь. Мы принадлежим друг другу.

Она обняла его, позволила ему снова поцеловать себя.

— Ты больше не будешь таким дураком?

Дуглас снова рассмеялся.

— Не буду, — пообещал он.

— Мне надо вернуться в Суит-Крик. И тебе лучше поехать со мной. Если ты не поедешь, пеняй на себя. Ты будешь ухаживать за мной, ходить со мной на чаепития и танцы. И мне плевать, хочешь ты этого или нет.

— У меня есть идея получше. Выходи за меня замуж, дорогая…

Ранчо Роуэ-Хилл, долина Монтаны. Весна 1881 года

Адам Клейборн сильно удивил все семейство, нежданно-негаданно явившись домой среди ночи на два дня раньше, чем его ждали.

Он не собирался возвращаться на ранчо до пятницы, но дела были закончены. Адам устал и, решив, что нечего томиться от безделья, отправился в Роуз-Хилл. Ему хотелось выспаться на чистых простынях и мягком матрасе.

Он знал, что дома все готово к празднику — в следующий уик-энд день рождения мамы Роуз, поэтому братья и сестра приехали пораньше, чтобы помочь. Большинство приглашенных на торжество жили в городке Блю-Белл, но человек двадцать или даже тридцать прибудут из весьма отдаленного от этих мест Хаммонда.