Герцен не побоялся сказать то, о чем давно шепотом говорили в Петербурге – Павел I, Александр I и Николай I, будучи этническими немцами, благоволили остзейским баронам в ущерб интересам государства Российского. В статье «Русские немцы и немецкие русские» Герцен назвал Николая I «одним из самых замечательных русских немцев». Герцен со всей ненавистью пламенного русского патриота обрушился на прибалтийских немецких баронов, которые подвизались на царской службе в роли жандармов и палачей. Они всячески выслуживались перед царским правительством, лишь бы сохранить свои привилегии, дававшие им право на эксплуатацию латышских и эстонских крестьян. По адресу прибалтийских дворян и придворных аристократов-космополитов Герцен писал, «что их отечество в канцелярии и казарме, а совесть их в Зимнем дворце, что они слуги государевы, а не государства, что они отделяют в своей привязанности особу государя от отечества».[131]

Как известно, в 1861 г. в России было отменено крепостное право. Но барщину в Прибалтике русские власти отменили лишь в 1868 г.

Первая русская революция не обошла и Прибалтику. Так, 30 апреля – 2 мая 1905 г. в Ревеле произошла первая политическая стачка. Октябрьская всероссийская политическая стачка 1905 г. началась в Эстляндии 14 октября стачкой железнодорожных рабочих в Ревеле, Нарве, Валге и других городах, а также на железнодорожных станциях. 16 октября царские войска обстреляли митинг рабочих в Ревеле, было убито свыше 90 и ранено более 200 человек. Похороны жертв 20 октября вылились в грандиозную сорокатысячную демонстрацию. Всеобщая забастовка закончилась 26 октября. По всей Эстляндии в ней участвовало 20 тысяч промышленных и железнодорожных рабочих.

Еще больший размах приобрело революционное движение в деревне. Эстляндские крестьяне только 12–20 декабря 1905 г. сожгли и разгромили свыше 120 помещичьих имений. Владельцами почти всех этих имений были немцы.

Тут бы царским министрам вспомнить мудрую русскую пословицу: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Нет бы немного погодить, пока усобица между немцами и прибалтами достигнет апогея, а уж потом ввести войска, действуя в качестве третьей нейтральной силы. Объявить, что германские бароны сами спровоцировали беспорядки и выселить немцев с целью обеспечения их же безопасности в центральные районы России, пусть даже с предоставлением компенсации. А конфискованные имения поделить между безземельными русскими крестьянами. Местных жителей, особо запятнавших себя насилиями и убийствами, отправить в пожизненную ссылку в Сибирь.

Таким образом, под предлогом умиротворения края можно было провести интенсивную русификацию Прибалтики. Кстати, очень многие народы в Средней Азии и на Кавказе предпочитали правление русских власти феодалов-иноплеменников.

Однако Николай II выбрал самый наихудший для России вариант, послав русские карательные отряды. В декабре 1905 г. во всей Прибалтике было введено военное положение. Такое решение вполне объяснимо: сам Николай II на 95 % был немцем, а была ли среди оставшихся 5 % хоть капля русской крови – вопрос спорный. Его жена была немкой, а среди сановников преобладали этнические немцы или их ближайшие родственники.

Большей частью русских карательных отрядов в Прибалтике командовали офицеры из этнических немцев. По их приказанию войска творили дикие расправы над крестьянами. Так, только в Эстляндии с конца декабря 1905 г. по февраль 1906 г. каратели расстреляли около 300 крестьян, а свыше 600 были подвергнуты публичным телесным наказаниям.

То же самое происходило в Лифляндии и Курляндии. Там было разгромлено 573 имения, а убытки немецких помещиков исчислялись в 12 млн. рублей золотом. Каратели убили несколько тысяч крестьян. В ответ были созданы партизанские отряды «лесных братьев». Так, в городе Туккул в ночь на 30 ноября 1905 г. латыши напали на русских драгун и убили 20 из них. С января по ноябрь 1906 г. «лесные братья» совершили свыше 400 вооруженных нападений. Действия партизан продолжались до конца декабря 1906 г.

Позже германские пропагандисты и местные националисты возложат всю ответственность за бойню 1905–1906 гг. исключительно на русских, точнее, на русский народ в целом.

А ведь именно немцы столетиями делали невозможным сближение русского народа и народов Прибалтики. Представим на секунду, если бы Петр I или Екатерина II выдворили бы из Прибалтики немцев. Эстонцы и латыши просто физически не могли бы не воспринять просвещение и культуру от русских. Добавим еще экономические факторы, и в Прибалтике за два-три столетия произошло бы то, что произошло в Вологодской области или на Ижорской земле (в районе Невы), то есть почти полное обрусение населения.

Наконец, не будем забывать, что во второй половине XIX века к империи были присоединены огромные территории в Средней Азии и на Дальнем Востоке – по площади больше, чем Англия, Франция и Италия, вместе взятые. Чтобы освоить их, требовались десятки миллионов переселенцев.

Но русское правительство в переселенческой политике с 1861 г. по 1917 г. делало «шаг вперед, два шага назад», то стимулируя переселенцев, то вставляя им палки в колеса.

Робкие попытки русификации Прибалтики наши власти начали производить лишь с конца 60-х гг. XIX века. В 1867 г. был принят закон о введении русского языка в качестве основного языка во всех государственных учреждениях прибалтийских провинций. Новый император Александр III, вступив на престол, впервые отказался подтверждать права и привилегии провинций. В 1885–1890 гг. во всех школах было введено преподавание на русском языке, с 1891 г. все приходские книги лютеранской церкви также должны были вестись по-русски. Возвращение в лютеранство из православной церкви было запрещено. В 1888 г. на прибалтийские провинции была перенесена российская полицейская система, а в 1889 г. – судебная. В начале 90-х гг. XIX века германские названия ряда городов были заменены на русские. Так, Динабург стал Двинском, Динамюнде – Усть-Двинском, Дерпт – Юрьевым и т. д.

В 1801 г. Лифляндская, Курляндская и Эстляндская губернии были слиты в одну с центром в Риге, а в 1876 г. все три губернии были восстановлены и существовали до 1917 г. По данным переписи населения 1897 г., в Ревеле проживало 10 тысяч русских (около 16 % всех жителей города). В Юрьевском уезде насчитывалось свыше 10 тысяч человек с родным русским языком, из них в самом Юрьеве – около 4 тысяч, почти все они – русские. На западном берегу Чудского озера и по реке Нарва (включая город Нарва) проживало свыше 15 тысяч русских.

По данным переписи 1897 г., литовцы составляли на современной территории Литвы лишь 61,6 %, на втором месте были евреи (13,1 %), потом поляки (9,7 %), русские (4,8 %), белорусы (4,7 %), немцы (4,4 %), латыши (1,3 %). При этом во всех крупных городах литовцы составляли незначительное меньшинство: в Вильно преобладали евреи (40 %), поляки (31 %) и русские с белорусами (24 %), а литовцы составляли 2 %; в Ковно (с 1917 г. Каунас) также большинство составляли евреи (35,2 %), русские с белорусами (25,8 %) и поляки (22,7 %), а литовцы – только 6,6 %.