– Я сказал тебе оставаться на месте, – злобно цедит он.

В каждом звуке ненависть. Она бьет по нежным чувствам, вызывая обескураживающую обиду.

– Аня! – на улице появляется охранник. – Никита я…

Лицо Клима не прошибает ни одна эмоция, но взгляд… Им можно рубить головы.

– Иди к машине, – тихий спокойный хрип, самое страшное, что я слышала.

– Никита…

– Аня… – чувствую призрачное лезвие у горла. – К машине.

Сердце заходится в бешеном ритме, ноги с трудом слушаются, но я делаю то, что сказано. Боковым зрением наблюдаю, как Клим забирает наши куртки у Дениса. Никто не произносит и слова, но воздух буквально трещит от напряжения.

Мигают фары, и короткий звук сигнализации оповещает о том, что машина открыта. Распахиваю дверь и сажусь на пассажирское сиденье, сразу пристегивая ремень безопасности. Чувствую, поездка будет быстрой.

Никита занимает место водителя. Мотор ревет. Обе его руки на руле. Срываемся с места, будто собираемся взлететь. Таким я еще его не видела. Костяшки в крови. Он похож на зверя, который только что сожрал соперника, и схватка его еще не отпустила.

Молчание угнетает. Не знаю, как себя вести. Что говорить? И надо ли вообще говорить? Может, лучше молчать?

– Где Вася?

– Упорхнул в «Рай». С ним все хорошо.

– А с тобой?

Меня кидает в сторону на повороте. Скрип резины об асфальт. Заднюю часть машины заносит, вышибая кислород из легких.

Мы так разобьемся к чертям.

– Сбавь скорость.

Клим молчит, за него отвечает рычащий мотор, что набирает обороты.

– Никита, – выдыхаю я. – Пожалуйста. Мы никуда не торопимся.

Ноль эмоций. Он не слышит меня или не хочет слышать. Горечь печет горло, сердце ноет в груди.

Вжимаюсь в сидение и хватаюсь за ручку на двери. Еще парочка поворотов, несколько минут чистейшего ужаса, и мы тормозим рядом с общагой. Щелкают замки, и этот звук, точно удар плетью.

Выгоняет меня?

– Выходи, – произносит Никита, глядя перед собой.

Мысленно уговариваю его повернуться. Взглянуть на меня. Как я должна отпустить его в таком состоянии? И куда делось мое гребаное чувство самосохранения? По-хорошему нужно выскочить из машины и бежать в безопасность, но я не могу.

Никита поворачивает голову в мою сторону, совсем немного, но этого достаточно. Напряженная линия челюсти, железная хватка на руле и прямой, но словно отсутствующий взгляд под упрямыми бровями.

Я его не отпускаю. Не так. Не сейчас.

Отстегиваю ремень безопасности и вытягиваю руку. Сама жму на кнопку, закрывая ловушку:

– Я с тобой.

Я на грани. На самом, мать его, краю. Вот именно поэтому я не связываюсь с малолетками. Мозгов нет совсем. Сказал же русским языком – стой на месте. Нет! Поперлась за мной! Эта херня не для меня. Все мысли сосредоточены только на этой чернявой сучке. Я уже себя не чувствую. Ничего не чувствую, кроме… Раздирающих внутренности эмоций, вызванных этой малявкой.

Троица не была большой проблемой. Во-первых, синие, во-вторых, тупые. Махать кулаками наугад? Смешно! Так никогда не победить. Нужно бить четко по болевым точкам, без страха и жалости. Я впрягся за Васю, но не переживал за него так, как за Аню, которую оставил в караоке. Если бы ему прилетело пару раз – фигня, очухался бы, но если бы что-то случилось с ней…

Так трудно было на месте посидеть? Почему я вообще должен возиться с ней? Не должен. Пусть валит, пока я ее не прибил или еще что похуже… Для нее хуже.

Но Аня не уходит. Сама закрывает центральный замок, отстегнув ремень безопасности, и остается в опасной близости.

– Я с тобой, – шепчет она.

Смотрю ей в глаза, и там все, что я ненавижу, чего не хочу знать. Тревога, смятение и… Страх. Она боится. И правильно. Пусть боится и отвяжется от меня.

– Куда ты со мной? Я еду трахаться, малышка. И ты хочешь? Посмотришь или поучаствуешь?

Аня отводит взгляд, впиваясь зубами в нижнюю губу.

Давай же… Беги отсюда. Уходи. Зачем тебе такой, как я? Зачем тебе все это?

– Почему ты это делаешь?

– Что делаю?

– Пытаешься меня оттолкнуть.

– Аня, иди домой.

– Нет! – твердо заявляет она, вышибая мозги одним точным ударом. – Я никуда не пойду.

В голове начинает свой бег карусель сумасшествия.

– У тебя был шанс, малышка.

– Ага, – медленно произносит Аня, подбираясь губами к моей шее. – И я его просрала. Так что не просри свой.

Чувствую мягкое прикосновение, теплоту языка. Таймер запущен. До ядерного взрыва осталось совсем ничего. Острые зубы вонзаются в кожу. Улыбаюсь, зная, что она сейчас меня не видит. Это не боль. Это куда сильнее. Страшнее. Ярче. Аня дала мне все карты в руки. Подписала адский контракт. Это самая последняя капля. Надеюсь, малышка это понимает. А если нет, то это ее проблемы.

– Пристегнись, – приказываю я, потому что сейчас мы будем ехать еще быстрее.

Слушается беспрекословно. Вот так бы всегда. Жму на педаль газа. Вибрации от автомобиля через руль передаются в руки. Завожусь до предела. Черт! Я-то знаю, чего хочу. И как. И сколько. Но есть проблема… Аня даже не представляет, во что ввязалась. Впервые во мне бьются два настолько разных ощущения – поступить так, как хочу, или, как правильно. Получится ли? Понятия не имею.

Разрезаю ночь пополам, оставляя все, что было, позади. Плевать! На все! Думаю только о том, как печет на шее след от укуса, и прикидываю количество, сколько их появится сегодня на теле девчонки, что сидит справа от меня.

Поднимаемся в лифте облокотившись о противоположные стены и сверлим друг друга взглядами. Тишина между нами звучит громче крика. Восхитительное предвкушение, захватывающее дух.

Створки лифта открываются. Выхожу первым и шагаю по коридору. Открываю дверь, чувствуя за спиной присутствие малышки. Решится? Действительно самостоятельно переступит порог?

Да… Аня заходит следом. Щелкаю выключателем на стене, зажигая свет в полупустой студии. Аня снимает ботинки, а я закрываю дверь на замок. Последний поворот. Цепь на моей шее натянута и вот-вот порвется, отпустив зверя на волю.

– Ты ненормальный! Чуть нас не убил! – внезапно кричит Аня, зарываясь пальцами в спутанные черные волосы.

Ого. Кажется, она испугалась больше, чем я думал. Тяжело дышит, и, резко опустив руки, шагает к кухонной зоне. Открывает шкафчики один за другим, яростно хлопая дверцами. Это еще что?

Вешаю наши куртки и сбрасываю обувь.