Ей удалось подняться на ноги. Она была в маленьком помещении, похожем на приемную, ужасно холодном. Она прижалась к толстой стальной двери.

— Вы очень облегчили мне задачу, миссис Демайо. — Теперь он улыбался. — Все близкие знают о вашем страхе перед больницами. Когда через несколько минут мы с сестрой Рендж будем совершать обход, обнаружится, что вы ушли из больницы. Мы позвоним вашей сестре, но ее не будет дома еще несколько часов, так ведь? Мы начнем искать вас в больнице гораздо позже. Конечно, никому и в голову не придет искать вас здесь. Вечером в отделении скорой помощи умер старик. Он в одном из этих хранилищ. Завтра утром, когда из похоронного бюро придут за телом, найдут вас. Всем станет очевидно, что произошло. У вас открылось кровотечение, вы потеряли ориентацию, были почти без сознания. По трагической случайности вы забрели сюда и истекли кровью.

— Нет. — Его лицо расплывалось. Кэти шатало. Ужасно кружилась голова.

Он протянул руку и открыл стальную дверь у нее за спиной. Втолкнул Кэти внутрь и придерживал ее, пока она сползала на пол. Она потеряла сознание. Опустившись рядом на колени, он ввел последнюю дозу гепарина. Возможно, она так и не придет в сознание. А если и придет, то не сможет выйти отсюда. С этой стороны дверь не открывается. Он задумчиво посмотрел на Кэти, встал и отряхнул брюки. Наконец-то он покончил с Кэти Демайо.

Он закрыл стальную дверь, отделявшую хранилища от приемного покоя морга, и выключил свет. Осторожно выскользнул в коридор, почти пробежал по нему и вышел на больничную стоянку через ту же дверь, в которую вошел четверть часа назад.

Через несколько минут он уже пил чуть теплый капуччино, отмахнувшись от предложения официантки принести горячий.

— На звонки у меня ушло больше времени, чем я думал, — объяснил он. — А теперь надо спешить обратно в клинику. У меня пациентка, о которой я сильно беспокоюсь.

— Спокойной ночи, доктор Фухито. Я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо. — Парень вымученно улыбнулся.

— Я рад. Выспись хорошенько, Том. — Дзиро Фухито медленно поднялся. Юноша выкарабкается. Он много недель находился в глубокой депрессии, был близок к самоубийству. Он вел машину со скоростью восемьдесят миль в час и попал в аварию. Погиб его младший брат. Раскаяние. Вина. Слишком тяжелые, чтобы мальчик мог с ними справиться.

Дзиро Фухито знал, что помог ему преодолеть самое страшное. Работа могла бы приносить огромное удовлетворение, размышлял он, пока медленно шел по коридору больницы «Вэлли Пайнз». Работа, которую он здесь выполнял, добровольная работа — вот где он хотел бы практиковать.

Да, он немало сделал для многих пациенток Вест-лейка. Но были и другие, которым он не помог, которым ему не позволили помочь.

— Добрый вечер, доктор. — Он шел к лифту, с ним здоровались многие пациенты психиатрического отделения. Его пригласили в штат на полную ставку. Он хотел принять предложение.

Должен ли он дать ход расследованию, которое неизбежно его уничтожит?

Эдгар Хайли, не задумываясь, вытащит на свет массачусетское дело, если заподозрит, что партнер обсуждал его пациентку с полицией.

Но миссис Демайо уже что-то заподозрила.

Она заметила, как он нервничал, когда на днях задавала ему вопросы.

Он забрался в машину и сидел в нерешительности. Венджи Льюис не покончила с собой. Она точно не покончила с собой, выпив цианид. На одном из сеансов, когда речь зашла о религии, она заговорила о культе Джонса.

Он так и видел, как она сидит у него в кабинете, слышал, как серьезно, хоть и поверхностно, объясняет свои религиозные убеждения. «Меня не затянешь в церковь, доктор. Я хочу сказать, что верю в Бога. Но по-своему. Иногда я думаю о Боге. Это же лучше, чем бегать на службу, которую все равно не слушаешь, вы так не думаете? И с этими культами. Они все безумные. Не понимаю, как люди в них втягиваются. Да вот, помните всех этих людей, которые убили себя, потому что им так велели? Вы слышали запись их криков, когда они выпили этот яд? Мне снились кошмары про это. И выглядели они так уродливо».

Боль. Уродство. Венджи Льюис? Это невозможно.

Дзиро Фухито вздохнул. Он знал, что нужно сделать. Ему снова придется расплачиваться карьерой за ужасную ошибку, совершенную десять лет назад.

Но он должен рассказать полиции все, что знает. Венджи выбежала из его кабинета на стоянку. Но когда он вышел через пятнадцать минут, ее «линкольн-континенталь» все еще там был.

У Дзиро Фухито не осталось сомнений в том, что Венджи вошла в кабинет Эдгара Хайли.

Он выехал с больничной стоянки и направился в прокуратуру округа Вэлли.

Скотт держал мокасин. Ричард, Чарли и Фил сидели вокруг его стола.

— Попробуем все это связать, — сказал Скотт. — Венджи Льюис умерла не дома. Ее принесли домой между полуночью и одиннадцатью утра. Последний раз ее видели в кабинете доктора Фухито. В понедельник вечером на Венджи были мокасины. Один она потеряла где-то в клинике, его нашла Эдна Берне. Тот, кто принес ее домой, надел на нее другие туфли, чтобы скрыть отсутствие одного мокасина. Эдна Берне нашла мокасин и болтала об этом. Эдна Берне мертва. Эммет Салем хотел связаться с тобой, Ричард, поговорить о смерти Венджи. Он приехал в Нью-Йорк, и через несколько минут после этого выпал — или его вытолкнули — из окна, а привезенная им карта Венджи Льюис исчезла.

— И Крис Льюис клянется, что видел в «Эссекс Хаус» Эдгара Хайли, — вставил Ричард.

— Что может быть правдой, а может и не быть, — напомнил Скотт.

— Но доктор Салем знал о скандале в больнице Христа, — возразил Ричард. — Хайли вряд ли хотел, чтобы скандал выплыл наружу в тот момент, когда он получает всенародное признание.

— Это не мотив для убийства, — возразил Скотт.

— А как быть с тем, что Хайли пытался достать этот мокасин из ящика Эдны? — спросил Чарли.

— Мы этого не знаем. Та женщина из больницы заявила, что он открывал ящик. Он ничего не трогал. — Скотт нахмурился. — Ничего не клеится. Мы имеем дело с известным врачом. Мы не можем ввязываться в это дело только из-за того, что десять лет назад он был связан со скандалом, который замяли. Все упирается в мотив. У Хайли не было мотива для убийства Венджи Льюис.

Зазвенела внутренняя связь. Скотт нажал кнопку.

— Приехала миссис Хоран, — сказала Морин.

— Хорошо, пригласи ее. И я хочу, чтобы ты записала ее показания, — велел Скотт.

Ричард замер в ожидании. Эта женщина подавала в суд на доктора Хайли за преступную халатность.

Дверь открылась, и в комнату вошли Морин и молодая женщина, японка лет двадцати с небольшим. Ее волосы свободно спадали на плечи. Ярко-красная помада казалась неуместным пятном на фоне смуглой желтоватой кожи. На ее изящной грациозной фигуре прекрасно сидел даже недорогой брючный костюм.