— Пожалуйста, я очень хочу…тебя, без всего, сейчас…

Глаза Раша вспыхивают, а с губ срывается хриплый стон, когда он понимает, о чем именно я прошу.

Голова безвольно откидывается на кровать позади, а пальцы освобождают мою руку, наконец, позволив ей закончить начатое.

Избавляюсь от ненужной одежды, и, добравшись до желанной цели, провожу по всей длине члена, осторожно касаясь пальцами влажной головки. Сама не замечаю, как начинаю постанывать, лаская, откровенно наслаждаясь ощущением твердости и силе его желания.

Губы Раша приоткрыты, он жадно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, а я наклоняюсь, целуя колючий подбородок, на котором уже начала появляться легкая щетина, и тут же скольжу губами вниз, проводя языком по влажной коже.

Прикрыв глаза, вдыхаю терпкий запах своего мужчины, спрятав лицо у него на плече. Двигаюсь осторожно, плавно сползая вниз, чувствуя, как предвкушение разливается внутри горячей волной, и медленно опускаюсь, наслаждаясь таким новым, абсолютно невероятным ощущением.

Замираю, прислушиваясь к себе, желая до конца прочувствовать этот первый, такой интимный и одновременно безумно откровенный момент.

Руки Раша тем временем уже скользят по моей спине, бедрам, сводя с ума, притягивая еще ближе, сжимая в жарких объятиях.

Жадно целует мою шею, заставляя тихо выстанывать его имя в тишине комнаты, все громче и громче, в то время как сильные пальцы сжимают ягодицы, не позволяя двинуться, начать чувственные движения так необходимые нам обоим.

— Глупая… Зачем? — скорее почувствовала, чем уловила упрек в его голосе и тут же улыбнулась, жадно прижимаясь к губам.

— Я тебе доверяю… — голос сбился, дыхания не хватило, чтобы объяснить, хоть пару лишних слов выдавить из себя. С губ лишь только стоны и всхлипы срываются, тут же заглушаемые влажными поцелуями.

— Я сам себе не доверяю, а ты…

А я верила, ведь должен же быть кто-то, кто в тебя верит, и мне безумно хотелось быть для Раша именно таким человеком.

Как объяснить ему, не знала, даже сама себе боялась до конца признаться, будто предчувствовала предстоящую разлуку и хотела как можно больше его, в себе. Ощущать такого горячего, твердого, кожа к коже, а не эти проклятые презервативы. Когда мы вот так, вместе, не разделенные ничем — это уже не секс, а чистое сумасшествие, удовольствие, не поддающееся контролю.

Будто принимая мое объяснение, Раш устраивает меня удобнее, позволяя смаковать каждое движение, давая прочувствовать и самому насладиться столь изысканными ощущениями.

Для нас обоих это было ново — вот так медленно и эротично, вырывая жаркие стоны, скользить сверху вниз, впервые ощущать друг друга по-настоящему, без какой-либо защиты.

Если вдуматься, то довольно смешное понятие — «защита», но от этого не менее верное. Сейчас мы были беззащитны друг перед другом, и это касалось не только тел, но и мыслей. Я чувствовала это, знала, глядя в любимые глаза, и не хотела, чтобы эти мгновения абсолютного откровения когда-нибудь заканчивались.

Соблазнительно-медленные, влажные движения, ощущение его губ на пылающей коже… Я медленно тонула в чувственном водовороте, не находя сил вынырнуть на поверхность.

Казалось, этому не будет конца: бесконечная сладостная пытка удовольствием, которое накрывало нас с головой.

Не сговариваясь, двигаемся в одном ритме, да уж, где-где, а в спальне у нас всегда было полное понимание.

Чувствуя, как под кожей волна за волной накатывает нарастающее наслаждение, начала двигаться быстрее, ища освобождения. Цепляясь за плечи Раша, в попытке сохранить равновесие, ни на секунду не прекращая движений, я медленно приближала нас к финальному удовольствию.

Извивалась, сходя с ума от глубоких, грубых толчков, когда Раш начал помогать мне, двигаясь навстречу, ускоряясь. И когда он, целуя, прихватил зубами мою нижнюю губу, оттягивая и посасывая, я просто не выдержала — удовольствие закипело в крови, накрыв лавиной раскаленного наслаждения.

Краткий миг, заставивший мое тело выгнуться дугой, а мышцы сжаться, безумная вспышка, приносящая с собой сладостное освобождение.

Раш не прекращая движений, сжимает меня в жестких объятиях, крепче прижимая к себе, чувствуя, как мое тело все еще пульсирует вокруг него, желая продлить удовольствие.

— Не уезжай… — одна короткая фраза, разом обнажающая все мысли и чувства. Фраза, вышибающая воздух из легких, делая нас еще ближе, хотя, казалось бы, куда еще?

Зажмуриваюсь, касаясь губами влажной кожи на плече Раша, а он что-то жарко шепчет в мои волосы и через мгновение тянет вверх, заставляя приподняться, лишая меня этого потрясающего ощущения наполненности. Чувствую на коже горячие капли его освобождения и улыбаюсь радостной улыбкой абсолютно счастливого человека.

Гораздо позже, когда мы переместились, наконец, с пола на кровать, (как это мы позабыли о том, что она такая удобна, вот тут, совсем рядом?) и я даже смогла дойти на все еще ватных ногах до ванной, чтобы попытаться хоть как-то привести себя в нормальный вид.

Так вот, гораздо позже всего этого, когда уже наконец можно было расслабиться и вдоволь насладиться объятиями любимого, я и почувствовала неладное.

Раш явно не собирался засыпать. Лежал, напряженный как струна, периодически поглядывая на часы и, казалось, даже не дышал, лишь бы я побыстрее уснула.

— Только не говори, что тебе нужно уходить… — я, наконец, не выдержала после очередного его пристального взгляда на светящийся экран.

— У меня встреча через час, поэтому и не ложился к тебе, когда пришел, чтоб не уснуть.

— Надо же, все предусмотрел.

— Миха, не начинай!

— Миха?! А почему не «конфетка» или «сладкая»? Или эти слова ты используешь только в нужные моменты?

— Началось…

— Что началось? Ты вполне можешь поговорить, особенно для того, чтобы затащить меня в постель, а как до серьезных разговоров доходит, то не дождешься от тебя и слова!

— И о каких таких серьезных вещах ты хочешь поговорить?

— О наших отношениях! — я уже реально кричала, не сдерживаясь, полностью взбешенная таким поведением Раша.

— Ну не умею я красиво языком чесать, уж прости. Понимаю, хочется тебе болтовни этой розовой. Каждый раз напоминать себе приходится сколько тебе лет…

— Причем здесь возраст?!

— Притом. Я ведь вижу: переделать меня жуть как охота, под себя подмять. Верно? Ничего, это по неопытности, Миха, это пройдет.

Я даже опешила от этих полных сарказма слов.

Нет, он серьезно?!

— Ты прав, пройдет. Уже проходит, а когда уеду, будет еще легче, — мне хотелось как можно больнее дать сдачи, ответив колкостью на колкость. И, судя по изменившемуся в лице Рашу, мне это вполне удалось.