Кальвино заметил Ламонта, сидящего за столиком рядом с циветтой. Из дырки на месте уха торчала свернутая банкнота в сто батов. Обнаженная по пояс инь в бикини-стрингах оседлала Ламонта и танцевала, сидя у него на коленях, под «Стену» «Пинк Флойд». Стриптиз на коленях у посетителя был фирменным блюдом бара «Африканская Королева». За плату, равную стоимости выпивки для девушки, инь садилась на колени посетителя и подпрыгивала вверх и вниз под музыку, хихикая и корчась, подобно морскому окуню, проглотившему крючок. Она перегнулась и взяла зубами стобатовую купюру из ушной дырки циветты. Ламонт рассмеялся, и его друзья тоже.

В смехе Филипа звучала уверенность, которую рождали представительские средства, большая зарплата и костюм от портного. Через мгновение смех сменился бледной улыбкой. Он носил очки в круглой оправе, и инь развлекалась тем, что дышала на них, чтобы они запотели. Его кожа выглядела бледной рядом с лицом девушки. Его русые волосы поредели надо лбом и были зачесаны назад, как это делают люди, стесняющиеся своей лысины; такая прическа покупала им еще несколько лет стриптиза на коленях с девочками-инь в «Африканской Королеве». Ламонт был похож на тех мужчин, которым не нравится, когда инь называет его «папочкой» и просит двойную плату, как со стариков, которые просят их погладить там, где им приятно.

В баре было много народу, и Ламонт сидел в центре кружка друзей, также одетых в деловые костюмы. Кальвино заказал двойной «Меконг» с содовой у боковой стойки бара. Рядом с ним у стойки сидел низкорослый фаранг средних лет с круглым лицом, обвисшими каштановыми усами, двойным подбородком и покатыми плечами, и обнимал рукой юную инь. Внимание Винсента привлек его громадный живот – мешок плоти, свешивающийся над поясом его темно-розовых брюк из акульей кожи. Инь окунула кончик его галстука в виски с содовой, что-то шепнула на ухо и убежала.

– Раньше все было не так. Теперь девушки жадны до денег, – произнес незнакомец, рассматривая ущерб, нанесенный своему галстуку. – Теперь им нужны гамбургеры из «Макдоналдс».

– Или медицинская страховка, – сказал Кальвино.

Он решил, что чужак имеет в виду цену за пятнадцатиминутный стриптиз-танец на коленях. Сколько раз он слышал, как фаранг с длинным вздохом говорит: «Раньше все было не так»? Этой бангкокской болезнью заражались долго прожившие здесь экспаты.

Он сполз с табурета у бара и увидел белую доску с несколькими вертикальными колонками надписей на тайском языке, прячущуюся рядом с дверью, ведущей к туалетам. В большинстве баров на такой доске писали порядок танцев, указывая номер каждой танцовщицы в длинном ряду. Справа от порядка танцев был еще один список: номера девушек, которых купили на выход. Танцовщицы демонстрировали свои пластиковые бирки с номерами и носили их на своих джи-стрингах. Кальвино попросил одну инь показать ему на доске номер 16. Номером 16 была та инь, которая сидела на коленях у Ламонта. Она показала на доску. Кальвино примерно высчитал, что номер 16 может уделить еще десять минут танцу на коленях до того, как наступит ее очередь выйти на сцену для очередного выступления. Винсент дал инь двадцать батов и скользнул в дверь рядом со сценой. Посмотрел на лестницу справа. Бунма в прошлый раз ждал наверху, чтобы прикончить его, когда он стоял на этом месте. На этот раз Кальвино отвернулся от лестницы и пошел мимо инь и клиентов, стоящих в узком коридоре.

Перед самым входом в туалет он услышал, как кто-то позвал его по имени. Голос доносился изнутри маленькой ниши, заваленной коробками, заставленной вешалками с уличной одеждой инь и прочей чепухой. Взявшись за рукоятку пистолета под пиджаком, Кальвино шагнул в нишу. Он увидел кроссовки «Рибок» и рукав ковбойской рубахи, затем из-за груды коробок показалась голова Вичая.

– Помогите мне, – произнес он. – Прошу вас, кхан Уини.

Винсент пробрался в нишу, нырнув под вешалку с одеждой, и опустился на колени рядом с Вичаем. Его руки и ноги были связаны веревкой, и все же парень как-то ухитрился вытащить кляп изо рта. Он похож на испуганного ребенка, подумал Кальвино. Интересно, таким ли видела его Кико. Вызывающий, крутой уличный пацан исчез, и его неожиданно сменил испуганный мальчик в ковбойской рубашке.

– Кто это сделал? – спросил Кальвино.

– Очень плохой человек. Он хочет сделать мне плохо. – Вичай сморгнул слезы.

– Чанчай?

Вичай кивнул. Его губы задрожали, когда он попытался произнести имя Чанчая. Винсент сжал плечо парня, потом достал перочинный ножик и перерезал веревки.

– Иди со мной, – предложил он.

– Нет, не могу. Они меня увидят. Может быть, захотят сделать мне плохо. Я не знаю. Это для меня нехорошо.

Настаивать и спорить с Вичаем было бесполезно. Другой выход тоже не устраивал сыщика: подхватить Вичая на руки и вынести его, отбивающегося и орущего, через толпу инь, зарабатывающих выпивку на сцене и в баре, стриптизерш, сутенеров и вышибал.

– Я вернусь за тобой, – пообещал Кальвино.

– Правда? – В голосе парня звучали удивление и надежда. – Вы вернетесь за мной?

– Иди наверх и спрячься. Не оставайся здесь. После закрытия я вернусь за тобой, – распорядился Винсент, прижав палец к губам.

Одна из инь переодевалась в уличную одежду у вешалки над ними, готовясь уйти с купившим ее клиентом. Она разговаривала с подружкой о смешном толстяке в розовых брюках из акульей кожи: они планировали вырубить его наркотиками в отеле. Инь взяла свою одежду и внезапно исчезла. Вичай инстинктивно обхватил руками Кальвино, как ребенок в поисках защиты родителей.

– Они это сделали, потому что ты оставил героин в доме духов? – прошептал Кальвино после того, как инь ушла.

Его голова задергалась, он быстро кивал.

– Кончено. Я им сказал.

– Почему? – Кальвино всматривался в лицо мальчика, снова затуманившегося от избытка чувств.

– Что они сделали с Тик.

Он оторвал рукав своей ковбойской рубахи. Внутри был спрятан негатив. Вичай осторожно отрывал ткань, пока негатив не выскочил наружу, и протянул его сыщику. Тот поднес его к свету и увидел смутные очертания двух фигур. Посмотрел на Вичая.

– Кто они?

– Чанчай и фаранг. Я сделал снимок для Чанчая. Он не знает, что я его сохранил. Он хотел заставить фаранга бояться. Я подумал, фаранг боится. Может, и он боится. Поэтому я сохранил.

Умный мальчик, подумал Кальвино. Негатив был козырным тузом Вичая в беде, и, глядя на парня, он понял, что тот принял решение довериться ему.

* * *Когда Винсент вернулся в бар, «Стена» уже закончилась. Номер 16 слезла с колен Ламонта и поднялась на сцену, где теперь исполняла танец для большего числа зрителей. В «Африканской Королеве» началась пересменка танцовщиц: одни заканчивали выступление на обеих сценах, другие занимали их место. Клиенты, которые умирали от желания отлить, но не хотели оторваться от стриптизерши на коленях, направились к туалетам; девушки, спускающиеся со сцены, подыскивали старых или новых клиентов, которые угостили бы их выпивкой. Кальвино вернулся к бару за своим бокалом. Толстый незнакомец в брюках из акульей кожи исчез.