Но все аргументы почему-то не произвели обычного впечатления, и после минутного раздумья Дуглас решил, что в данный момент они населяют какую-то другую, альтернативную вселенную, где общепринятые правила не действуют. Одна лишь мысль об улыбке Честити наполнила его ощущением необъяснимой нежности. Тогда как любая мысль о Лауре Делла Лука вызывала вспышку раздражения и неосознанной неприязни. Не то чтобы он по-прежнему рассматривал ее в качестве возможной невесты. Будь так, он никогда бы не затащил Честити в постель. И хотя решение еще не оформилось в его голове, на подсознательном уровне он его принял.

И что дальше? Дуглас тряхнул головой. Он не знал ответа и ухватился за успокаивающую мысль, что от него не требуется никаких действий. По крайней мере в ближайшие несколько дней. Так почему бы не заняться изучением новых и удивительных сторон своего характера, так неожиданно открывшихся? Он вдруг осознал, что улыбается собственному отражению глупой самодовольной ухмылкой. Господи, да он не узнает самого себя!

– В такой снегопад не может быть и речи об охоте, – провозгласил лорд Дункан позже вечером. Он стоял у окна гостиной, сцепив за спиной руки и глядя на снежные хлопья, кружившиеся в темноте. – Чертова погода! Прошу прощения, графиня, – отвесил он извиняющийся поклон в сторону своей гостьи.

– Не беспокойтесь, лорд Дункан. – Графиня сделала небрежный жест из-за карточного стола. – Мне приходилось слышать и более сильные выражения.

– Все летит коту под хвост. – Его милость снова повернулся к окну. – Сбор охотников, завтрак... все придется отменить. Проклятие.

– Членов охотничьего общества уже оповестили об отмене? – поинтересовалась Констанс, выбирая одну из карт, которые держала в руке.

– Нет еще, но никуда не денешься. Мы не можем гонять гончих в такую метель, не говоря уже о лошадях. – Лорд Дункан вернулся к столу и снова взял свои карты. – Так какой картой ты пошла?

– Бубновой десяткой, – сообщила его старшая дочь.

– У тебя, похоже, сплошные козыри? – Лорд Дункан задумался, издавая невнятные звуки и постукивая пальцами по столу, затем с недовольным вздохом бросил на стол бубнового валета, которого его зять тут же покрыл дамой.

Констанс рассмеялась, собрав карты:

– Роббер наш, Макс.

Дверной колокольчик прозвенел почти одновременно с весьма энергичными ударами тяжелого молотка.

– Я открою, – направилась к двери Честити. – Наверное, пришло послание от лорда Беренджера.

Она уже подошла к парадной двери, когда со стороны кухни появился Дженкинс, раскрасневшийся и несколько утративший свой обычный лоск.

– Все в порядке, Дженкинс, – бросила она через плечо. – Я сама управлюсь. Продолжайте веселиться.

Дворецкий послушно .ретировался, отвесив нетвердый поклон, красноречиво свидетельствующий о количестве тостов, поднятых на кухне в честь праздника.

Честити отодвинула засов и распахнула дверь, впустив порыв снежного вихря.

– Счастливого Рождества, лорд Беренджер, – приветствовала она посетителя, не скрывая своего удивления. – Мы ожидали от вас записки, но никак не думали, что вы отважитесь выбраться из дома в такую метель.

– Да вот, решил лично принести дурные вести. Боюсь, ваш батюшка будет очень разочарован. – Глава охотничьего общества вошел в холл и принялся энергично топать ногами, стряхивая снег. Его и без того цветущее лицо раскраснелось от холода.

– Проходите погрейтесь, – пригласила Честити, подумав, что лорд Беренджер, вдовец средних лет, возможно, чувствует себя одиноким на Рождество.

– А, Джордж, входите, входите, – сердечно приветствовал своего соседа лорд Дункан. – Виски, коньяк... Чем предпочитаете травиться?

– Виски, Артур, спасибо.

Лорд Беренджер позволил Честити взять у него пальто и шарф и подошел к огню, потирая окоченевшие руки. С благодарностью приняв из рук хозяина бокал с виски, он раскланялся с присутствующими гостями, которых ему представили.

– Прошу вас, продолжайте. Не хотелось бы прерывать вашу партию, – указал он на карточный стол.

– О, мы с Максом только что выиграли роббер, – уведомила Констанс с плохо скрытым самодовольством. – Вряд ли отец с графиней жаждут нового поражения сегодня вечером.

– Когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко, помяни мое слово. – Лорд Дункан погрозил дочери пальцем, прежде чем снова повернуться к гостю. – Ну что, сбор отменяется?

– Боюсь, что так, – вздохнул лорд Беренджер.

– Ладно, не переживайте, – успокоил его лорд Дункан на удивление жизнерадостным тоном. – Садитесь, дружище, – указал он на диван, где сидела Лаура, все еще погруженная в свою книгу, а сам расположился напротив, рядом с графиней, и обратился к ней: – Вы ведь не собирались завтра охотиться, моя дорогая?

– Нет, охота не относится к числу моих любимых занятий, – улыбнулась графиня.

Сестры обменялись выразительными взглядами. Нежелание графини участвовать в завтрашней охоте, похоже, объясняло тот удивительный факт, что их отец так быстро оправился от разочарования.

– О, я вижу, вы читаете Данте, мисс Делла Лука, – заметил лорд Беренджер, склонившись, чтобы заглянуть в книгу, которую Лаура держала в руках. – И по-итальянски. Я всегда считал, что литературные произведения много теряют при переводе.

– Несомненно. – Лаура подняла на него удивленный взгляд. – Вы поклонник Италии, милорд?

– Я прожил там три года, – проговорил он. – Во Флоренции, когда учился в университете.

Глаза Лауры расширились.

– Firenze, – вздохнула она. – Мой дом. – Она прижала ладонь к своей плоской груди. – Прекрасный город, он живет в сердце каждого, кто имел счастье его посетить, не правда ли? Полагаю, вы говорите по-итальянски?

Он ответил ей на беглом итальянском. Лаура с явным наслаждением внимала, кивая и улыбаясь, затем защебетала на том же языке, размахивая руками, словно дирижировала оркестром.

Кто бы мог подумать, что Джордж Беренджер, добродушный и простоватый сельский помещик, обладает такими скрытыми глубинами, изумлялась Честити, наблюдая за ними. А что, если обратить создавшуюся ситуацию на пользу брачному агентству? Она взглянула на Пруденс, гадая, не пришла ли ей в голову та же мысль. Пруденс подняла брови, затем встала из-за стола с нардами, где они играли с Сарой, и с небрежным видом направилась к фортепиано.

– Хочешь сыграть, Пру? – спросила Констанс, следуя за ней. – Может, составим дуэт?

– Я буду переворачивать ноты, – рассудила Честити, присоединившись к сестрам. – Есть какие-нибудь идеи? – шепнула она, перебирая ноты как бы в поисках нужной мелодии.

– Да, но как мы заманим его в Лондон? – осведомилась Констанс, тоже делая вид, что просматривает стопку нот.

– Если мы обеспечим им регулярные встречи в течение следующих двух недель, можно надеяться, что об остальном они позаботятся сами, – прошептала Пруденс.