— Я не считал, что это будет правильно, и потом, все так быстро произошло. Я думал, может, небольшая разлука пойдет нам на пользу. Но ошибался, я уже понял.

— Это точно, — прошептала я.

Алекс медленно шел к кровати спиной вперед. Кровать все еще представляла собой неприглядное зрелище после того, что на ней было ночью, с Джо.

— Наверное, поэтому я не отвечал на телефон. — Он погладил меня по рукам и приобнял за плечи. — Хотел доказать, что я по тебе не скучаю. Что без тебя не расклеюсь. Жалкое зрелище, да?

— Жалкое.

— Оказалось, я был не прав. Я теперь от тебя никуда не денусь, если ты меня еще хочешь.

— Конечно, хочу, — сказала я. Крошечная слезинка выкатилась у меня из уголка глаза. — Но мне еще многое надо объяснить. Все не так просто, как…

— Если мы решим сделать это простым, так оно и будет. — Держа мои руки в своих, Алекс резко дернул меня к себе, и я врезалась в его твердую грудь. От него пахло сном и дезодорантом, который стоял у него в ванной на подоконнике. — Тебе ничего не надо объяснять. Раз ты сказала — ничего не было с тем парнем, я должен был сразу поверить и не трепать тебе нервы. Но вот я приехал и хочу все сделать правильно. Скажи, что мне сделать?

Большим дерьмом я себя в жизни не чувствовала. Передо мной стоит красивый парень, пролетевший тысячи миль, чтобы извиниться за то, что поверил фотографиям, которые тысячи людей по всему миру, включая мою родную мать, скушали за святую истину, и сказать, что это он не прав, и пытается повалить меня на постель, где еще совсем недавно возлежал очень голый бармен и очень глупая я.

— Энджел, с тобой все в порядке? — Теплыми ладонями он приподнял мое лицо с дорожками от слез. — Конечно, одним махом всего не исправишь. Я и не жду, что ты меня сразу простишь. Ты только скажи, могу я хоть надеяться?

— Я… я не могу поверить, что ты приехал, — заикаясь, проговорила я. — Мне не верится, что ты здесь.

— А где же мне еще быть. — Он прижался лбом к моему лбу, и мои слезы потекли по его щекам. — Так это слезы радости от встречи со мной, а не признак того, что ты меня ненавидишь?

— Я тебя? Это ты должен меня ненавидеть…

Я запнулась. Надо ему сказать. Одно дело — держать язык за зубами, когда, как я думала, между нами все кончено, и другое дело — откровенно лгать, когда человек пролетел через всю страну, чтобы меня увидеть.

— Я так виновата, Алекс!

— Хватит разговоров! — Его губы коснулись моих щек и стерли дорожки от слез. — Вечно ты слишком много говоришь.

Ни о чем не думая, я подняла голову и поцеловала его в соленые от моих слез и сухие от долгого перелета губы. Вот не знала, что могу одновременно таять и ощущать сосущую тошноту под ложечкой.

Лежа на спине, Алекс потянул меня на себя. Я неловко уселась верхом ему на колени, больно прижав голени к каркасу кровати. Губы Алекса стали мягкими, когда он целовал меня в шею, опускаясь до ворота футболки. Я позволила притянуть меня ближе и уложить на подушки, стараясь думать только о его полузакрытых глазах и учащенном дыхании, но никак не могла избавиться от ощущения присутствия Джо в нашей кровати.

— Алекс, я не могу, извини, — задыхаясь, проговорила я, отстраняясь, пока он не зашел слишком далеко. — Мне нужно кое с чем разобраться, а потом мы поговорим.

Он отбросил челку назад и тихо вздохнул.

— Извини, не надо мне было… — Он приподнялся и сел на край кровати, опустив голову на руки. — Мне уйти?

— Господи, нет! — Я поспешно села и обняла его. Что, если он уйдет и никогда не вернется? — Я не могу сейчас, но ты же со мной останешься?

— Ни за что не уйду, если сама не прогонишь. — Он наклонился и снова поцеловал меня глубоким теплым поцелуем. — Разбираться с делами тебе надо сегодня?

Я прокрутила в голове список дел: позвонить Джеймсу, договориться об интервью, найти Дженни, заткнуть рот Джо, вышить алую букву А на груди всех платьев и футболок. Все дела срочные.

— Да, но давай сейчас просто полежим немного.

Алекс кивнул, поцеловал меня в нос, сбросил кроссовки и перебрался на другую сторону кровати. Я молча легла рядом, прижавшись к его груди и забросив на него ногу. Крепко стиснув руку, которая меня обнимала, я слушала постепенно замедлявшееся спокойное дыхание, ощущая влажное тепло на шее сзади. Он заснул через пару минут, но я не могла закрыть глаза без того, чтобы не представить рядом с собой голого Джо.

Что я наделала?

Поняв, что не в силах очнуться от грез-дробь-ночного кошмара и представить свою постель абсолютно пустой в последние двадцать четыре часа, а себя — чуждой политике бешеной активности в отношении красивых мужчин, я осторожно встала и наконец-то натянула джинсы, затем как можно тише прошла в ванную и задумчиво посмотрела на сотовый. Кому позвонить в первую очередь? Что им сказать? Лучше заниматься делами, чем сидеть на унитазе, гипнотизируя мобильник, что, безусловно, не является архи гигиеничным.

— А я гадал, когда ты позвонишь. — В голосе Джеймса не слышалось привычной приподнятости. — Отложила на потом, что ли?

— Ты не поверишь, но у нас в редакции прошел слушок, что ты гей. — Я дотянулась ступнями до горячего полотенцесушителя. Уй, черт, кипяток у них там, что ли? — Шокирующая сенсация, не правда ли?

— Очень смешно, — отозвался он. Все-таки ванная с туалетом не лучшее место для телефонных разговоров. — Когда ты приедешь делать интервью? Я хочу побыстрее с этим покончить.

— Вот спасибо, — донесся откуда-то издалека, голос Блейка. — Как мне приятен твой энтузиазм!

— Заткнись, — отмахнулся Джеймс, но по голосу я поняла, что он улыбается. — Твоя жуткая редакторша настаивала, что дело не терпит проволочек.

— Знаю, — сказала я, остужая ступни о холодные плитки пола. — Она действительно настаивает на оперативности, но дело в том, что ко мне только что приехал Алекс и я… в общем, не могу сейчас оставить его одного…

Я не добавила: «Потому что меня бросает в дрожь при мысли, что он проснется и найдет хоть малейшее доказательство моей ночной половушки с барменом».

— О, он приехал? Извиниться?

— М-м-м…

— А он подкрепил извинения чем-нибудь бриллиантовым?

— Нет! — Хуже, чем сейчас, у меня на душе еще не бывало, но бриллианты скорее всего вывели бы меня за грань… крыши отеля. — Все немного сложнее. Статью нужно представить завтра к середине дня; можно я приеду к вам в девять? Разговор займет пару часов, и у меня еще останется время на обработку.

— Ты такая блестящая литераторша или уже не можешь терпеть без секса? Почему это ты не в состоянии оставить своего мужчину? — поинтересовался Джеймс. — Я ожидаю честного ответа, учитывая, что ради тебя я собираюсь рассказать всю правду о своей личной жизни.

— Ах, значит, ты делаешь это ради нее? — завелся склочный Блейк.