Сапог у меня в гардеробной не оказалось, так что мы решили кидать туфли. Точнее, они решили, и поэтому я кидала первая. Арья была уже за любой кипишь, лишь бы не с ней.

И вот беру я левую туфлю, хорошенько размахиваюсь, чтобы перекинуть за забор, потому как окно мое выходило на сад, а зарядить кому‑либо по голове не хотелось. И туфелька моя летит совершенно в другом направлении!

Вы когда‑нибудь ощущали на себе везучесть? Вот и я нет, потому как именно в этот момент из центральной башни выходил папочка. Но злополучный предмет попал даже не в него, что пугало в тысячу раз больше, а в Вольтера, выходящего за Вильгельмом.

Мужчина неожиданно поймал мою туфлю, переглянулся с Вильгельмом, и они оба зло взглянули на мое окно.

Вся наша троица бросилась наутек, чуть не посбивав друг друга! Мне, правда, было не так страшно, как Гавнии, которая только и бормотала что‑то вроде "исключит, определенно". Но сердце стучало даже не в груди, а в голове. В коридоре мы разбежались в разные стороны, даже не махнув друг другу. Мне вообще было не до того – единственная адекватная мысль твердила о том, что нужно спрятаться. Желательно так, чтобы не нашли и не прибили к чертовой бабушке. Я пробежала пару коридоров, спустилась на первый этаж у входа в башню и села под лестницу, как можно сильнее забившись в каменный угол, благо я всегда была маленькой, а одежду выбирала не яркую.

– … уверен? – открылась дверь и в башню вошли два Лорда в бешенстве.

Откуда я это узнала? Они почти рычали.

– Да, – Папочка поднимался первым и, кажется, у него дергался глаз, – она неуправляемая! Это ее баловство переходит все границы!

Лорд Вольтер был каким‑то задумчивым, и что странно, совершенно спокойным. Он резко остановился перед лестницей, как‑то глубоко вздохнул и продолжил путь. Отдышался что ли? Или… почувствовал запах? Духами я не пользуюсь, так что не должен. Хотя, кто их этих Лордов знает, может у них обоняние острее чем у обычных людей?

– Она еще не выросла, вот и балуется, – донесся ехидный «лордовольтеровский» голос с середины лестницы.

Значит, как целоваться ко мне лезть, я взрослая, а как шкодить, так маленькая! Вот он… гад! Хотелось вылезти и наговорить кучу гадостей, или зашвырнуть в него что‑нибудь потяжелее, но страх перед отцом давал о себе знать. Да и сам Вольтер спокойствия не внушал.

– Выйдет замуж – присмиреет, через год родит мне внука, – решительность Вильгельма пугала сильнее, но вылезти из укрытия я не решилась, – внука я воспитаю как мне нужно, а это исчадье Бездны пусть хоть бабка забирает!

Было обидно. Нет, вот я к нему со всей душой. Иногда даже отцом называю. А он! Вот так и рушатся планы. Точнее порушились бы, если бы они были.

Спасало меня лишь одно: по законам Деймоса, я не могла выйти замуж раньше шестнадцати. И так как хитрость бабушки была всеобъемлющей, она подделала все мои документы.

Лорды поднялись на второй этаж, а я уже выскакивала в дверь, думая, куда бы пойти.

Выбор у меня был невелик и я, склизнув из‑под окон собственной спальни, пошла в сторону закрытой Зеленой башни. Солнце уже садилось, птички проснулись, да и трава казалась мне зеленее, чем обычно. Что примечательно, я шла босиком, под угрозой быть рассекреченной, и даже не подумала обуться. Утренняя роса приятно холодила ступни, и жизнь казалась не такой уж плохой, если портишь планы папочке. Как он вообще не подумал о дате моего рождения? Посчитать не может что ли? Странные люди эти маги.

С грохотом я отворила дверь и начала подниматься по полуразрушенным ступеням. Башня была узкой, вмещала в себя лишь лестницу спиралью и круглую комнату на вершине. Комната была светлой, теплой и просторной. На полу валялись какие‑то бумажки, чертежи и подобная макулатура. Но самым завораживающим было окно: ровно там, где должно было быть стекло, был портал – сверкающий золотым свечением круг, а вот из него струился водопад.

В комнате стояла оглушающая тишина, но стоило высунуть голову рядом с переходом, как уши закладывало от грохота падающей воды.

Справа у стены стояла лестница, которая вела к люку в крыше. Однако, поднявшись, я увидела не то, что ожидала. Крыши не было совсем: здесь была явно заброшенная мансарда с парой кресел и большим зонтом, защищающим от солнца.

И я видела отсюда все и всех. Вон прислужницы бегают и поливают цветы, вон Вильгельм ходит из стороны в сторону, явно разглагольствуя о моей безалаберности, а вон Вольтер сидит рядом на лавочке и, попивая вино из бокала, смотрит в мою сторону и улыбается.

Я плюхнулась в одно из кресел, предварительно вытряхнув из него всю пыль, и начала думать.

Бедокурить мне удавалось на удивление часто, но то ли провидение желало наказать меня, то ли я просто не получила ту долю везения, что была уготована мне при рождении, но я всегда попадалась. Почему‑то это даже стало ритуалом: сделать что‑то, что делают абсолютно все, попасться на этом, отработать наказание. И так по кругу.

Так и хотелось спросить мироздание «За что?».

Что‑что, а вероятность того что мне повезёт в будущем, или, как говорится, "наступит белая полоса" была минимальна. Я была тем самым магнитом всякой неопознанной хрени, что вообще могла со мной произойти.

И зачем я только согласилась на это дурацкое "гадание"? Стыдно было даже больше перед Вольтером, чем перед отцом. И все потому, что мысли мои раз за разом возвращались к мужчине. Я определенно хотела поговорить о том, что произошло. Да только его реакция явно будет не такой, как я планирую. Тем более то, что я собираюсь спросить, немного не вяжется со стандартным разговором. В голове моей то тут, то там всплывали фразы вроде: "Правда, что ты злой?" и "Ты ешь младенцев?". Не думаю, что он оценит мое тупое чувство юмора. Я смеюсь со словосочетания "волосатое яблоко", о чем вы.

Закат все сильнее приобретал кроваво‑красные краски, а я все чаще зевала и клевала носом. Тут было тепло, сухо и комфортно. Так что, держа в голове мысль "закрою глаза на пять минуточек", я отключилась.

Резкая темнота заставила открыть глаза и прислушаться к собственным ощущениям. Лучи солнца, что еще секунду назад светили прямо в лицо, скрылись за самой далекой горной грядой.

Я же, все еще сидевшая на кресле мансарды заброшенной Зеленой башни, слышала отдаленный гул голосов