Когда мы сели в такси, я слегка удивилась заранее заготовленному букету из красных роз, но вида, конечно, не подала. Второй букет за пять-месяцев-это подвиг для человека, который никогда не дарит цветов. Как собственно и надетый на Илье костюм. Ресторан, цветы, а может мне предложение сделают? Закатай губу, Стрельникова, и так счастье через щели прет.

— Ань?

— Что?!

— Я говорю выходим, — улыбаясь произносит Илья, подавая мне руку. Вот чучундра, пора перестать витать в своих мыслях.

Ресторан оказался не пафосным, а даже весьма себе уютным и наличие новогодней елки только усилило этот эффект.

— Ань, может хватит есть и ты оглянешься по сторонам?

— В смысле? Это же моя порция, я ж не забираю твою. Ты про ресторан? Мне очень нравится. Уютная атмосфера, елка просто прелестная. Кстати, может быть встретим Новый Год загородом? Мне кажется, Матвею понравится идея кататься на ватрушках и прочее. А еще елку можно поставить не только в дом, но и на улицу, и оленей с Дедом Морозом. Обожаю всю эту новогоднюю мишуру, украшения, подарки. Ой, прям руки чешутся все украшать. А еще можно…

— Во-первых, прекрати трещать, во-вторых, возьми и открой ты уже эту коробочку, лежащую на столе

— Какую коробочку?

— Которая лежит около твоей вилки. Хорошо хоть не додумался положить кольцо в еду. Ты бы его умяла и ни хрена не заметила.

— Кольцо?!

Мать моя женщина, надеюсь здесь нет скрытых камер, иначе мои почти выкатившиеся из орбит глаза, покажут на ютубе. Хватаю коробочку, которая реально пролежала около меня около часа и открываю бархатную прелесть.

— Ты говорила, что соплей не любишь и их перелистываешь.

— Нет, ты что! Это ж не кино и не книга, давай, вещай, Купидонов, — еле сдерживаю улыбку, смотря на кольцо с бриллиантом. А это точно он, к гадалке не ходи.

— Ну а что вещать, я тебе создал романтическую обстановку, все ж и так понятно. Давай поженимся, Анна Стрельничиховна.

— Я согласна, Илья Купидонович.

— Ну кто бы сомневался.

— Кольцо-то сам надень, — протягиваю Илье руку. — И вообще ты меня неправильно понял, я же романтичная девушка, просто без излишка. Достаточно «малыш», «девочка моя» и «люблю». Ну обожаю еще можно.

— Ты помолчишь сегодня?

— Да!

Илья надевает мне на безымянный палец колечко и меня начинает плющить от радости. Хочется пуститься в пляс и от души покричать. Плевать на помаду, Купидонов просто обязан получить свой поцелуй.

— А я тебе намекал ее стереть, — вытирая губы салфеткой, недовольно выдает Илья.

— Да ладно, тебе даже идет. Кольцо-прелесть. Можно я быстро позвоню кое-кому. Очень срочно.

— Сейчас?! — удивленно спрашивает Илья.

— Да. Вспомнила важную вещь.

— Ну звони.

Набираю маму и, совершенно не стесняясь Купидонова, рассказываю ей все прямым текстом, на что Илья слегка кривит лицо, выражая что-то типа «Куда я попал». Ну и ладно. После свадьбы и не такое увидит.

— Ну все, важный звонок совершен, можно праздновать.

— Этот звонок прям не мог подождать.

— Конечно, нет. Я хочу пожениться до нового года.

— В смысле?! Новый год через три недели. Нас даже не распишут.

— Ха! Папа хоть завтра устроит роспись, у него столько знакомых. Платье я успею купить, ну а остальное по барабану. Хочу встречать новый год женой. Мы и так с тобой живем в грехе, нехорошо это.

— Ну конечно, чтобы избавиться от греха давай поженимся быстрее.

— Вот и я говорю, надо быстрее.

— А ты уверена, что мы успеем?

— А то! — закидываю в рот оливку и со счастливым лицом оглядываюсь на зал.

И вот тут что-то пошло не так. Точнее именно оливка пошла не туда, куда надо, когда я увидела за столиком около окна машущую мне Софию. Ни вздохнуть, ни выдохнуть я не могу, поворачиваюсь к Илье, который, к счастью, понимает, что со мной что-то не так. Боже, я не хочу умирать от чертовой оливки, так и не надев свадебное платье. Купидонов, видя, наверняка, мое красное лицо, подстроился ко мне сзади и выполнив несколько толчков таки изверг из меня зеленую убийцу с анчоусом аккурат в лоб подходящей Софии.

Глубокий вдох… выдох… вдох… выдох… Боже, я жива.

— Ты как?! — поворачивает мое послушное тело лицом к себе Илья.

— Благодаря тебе, жива.

— Девонька, это шо ж такое творится-то?! Люша, шо ты стоишь, вызывай скорую. Может у нее чего в горле еще осталось, надо все достать. Мне еще на свадьбе надо погулять!

— И вам здрасте, София Андреевна, со мной уже все в порядке благодаря вашему внуку.

— Бабушка, что ты тут делаешь?!

— Слежу за вами, шо еще. Да шучу я. Старого пердуна окучиваю за столиком у окна, мне надо срочно замуж, а то деньги на исходе. И тут смотрю вы, да с колечком. Это судьба, дети мои! Когда свадьба?!

— Мы еще не решили, бабушка, но обязательно тебя пригласим, — переглядываюсь с Ильей, и мы негласно оба понимаем, что не пригласим.

— Ладно, пойду дожму пердуна, шобы вам подарочек сделать получше, а не всучить передаренный чайный сервис. Я все равно вас найду, дети мои, вы не спрячетесь, — улыбаясь в тридцать два прокуренных зуба, подытоживает София. Разворачивается и, громко цокая по залу, возвращается к своему столику.

— Думаешь она нас найдет? — с надеждой смотрю на Илью.

— Боюсь, что да…

Смотрю на своего гладковыбритого красавчика и тихо млею. Муж! Какие-то пару недель, и я буду уже не просто девушкой, а женой. Выкусьте весь женский род! Только одна проблема все же имеется-надо как-то сдерживать свою радость. Меня, черт возьми, не поймут. Так себя ведут подростки, а я же вроде как зрелая, умная, целеустремленная и самостоятельная личность. Блин, даже в мыслях смешно-зрелая личность. Мне еще зреть, да зреть.

— У меня на щеке осталась пена? — внезапно поворачивает голову Илья, демонстрируя мне коварную улыбку.

— Нет.

— Тогда чего ты так смотришь на меня?

— А что нельзя? Хочу и смотрю, все-таки уже почти муж. И вообще, смотри на дорогу, сейчас дом проедешь.

— Не проеду. У меня хорошее зрение, — вот же гаденыш, знает, что любуюсь в тихушку.

Мы паркуемся у родительского дома и как только выходим из машины, у меня вдруг начинается паника. А что если папа не захочет договариваться в ЗАГСе. А он безусловно может встать в позу, или сделать что-то из вредности, точнее не сделать. Ладно, это все ерунда, по сравнению с тем, что я могла умереть от простой оливки.