Шейн шумно выдохнул и, отвернувшись, уставился в окно. Немного помолчав, он снова повернулся к младшему брату и проговорил:

– Она и для меня очень важна. Пен единственная, кто знает, какими тяжелыми были наши годы в самом начале. Но она держалась и не протестовала, если приходилось урезать ей жалованье, чтобы расплатиться с подрядчиком. Она – единственный незаменимый человек в нашей компании. Все остальные могут уволиться – только не она.

Эван молча кивнул. А Шейн вдруг улыбнулся и спросил:

– Ты знал, что она прямо-таки заставила меня нанять ее?

– Нет, не знал. – Эван покачал головой. – Что, действительно заставила?

Шейн громко рассмеялся.

– Да-да, именно так! Она от меня не отставала. Я сказал ей «нет» раз двадцать, не меньше.

– И как же она тебя уговорила?

– Я работал в вонючем трейлере, который таскал с собой по всем стройкам, и парни из кожи вон лезли, чтобы составить нормальный график, так что я повез их на ланч. Так вот, когда мы уехали, Пен вскрыла замок и вломилась внутрь. А я, вернувшись, обнаружил, что она навела идеальный порядок. Места там было мало, зато нигде не осталось ни пятнышка. Все документы она сложила в папки, а все инвойсы, которые мне требовалось подписать, аккуратной стопкой лежали на столе – помеченные маленькими цветными флажками.

– Это очень на нее похоже, – заметил Эван.

А Шейн, глядя куда-то поверх его плеча, продолжал:

– В общем, Пен вела себя так, будто я ее ждал. Она объяснила свою систему с цветными флажками и протянула мне пачку сообщений. Я нанял ее прямо там, на месте, и это оказалось самым лучшим деловым решением, какое я когда-либо принимал. Для меня она всегда была членом семьи. И знаешь, я даже подрался с Митчем, когда впервые застукал их с Мадди. Конечно, я тогда вспылил. И вчера, возможно, тоже повел себя неправильно. Но поверь, я всегда хотел для Пенелопы только самого лучшего. И я не хочу увидеть, как ей сделают больно.

Эван вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Понимаю, – кивнул он. – И я знаю, что встречался с множеством женщин. Но только Пенелопа имеет для меня значение. Я понимаю, что ты мне не веришь, однако могу поклясться: для меня она – она такая же незаменимая, как и для тебя.

Шейн со вздохом покачал головой.

– Да как такое возможно?..

– Видишь ли, еще подростками мы с ней встречались внизу, в подвале. А ты знаешь, что там происходило?..

Глаза Шейна широко распахнулись.

– Что, правда?

– Чистейшая. – И Эван описал мельчайшие подробности их отношений. Не забыл и про последний разговор с отцом. К его удивлению, Шейн молча слушал. Слушал, не перебивая. И не хмурился, только кивал время от времени.

Когда же Эван умолк, брат произнес:

– Подобного поворота я не ожидал.

– Знаю, что не ожидал. И еще можешь поблагодарить ее за то, что вытащила меня из глубочайшей депрессии.

– Пен вытащила?! – изумился Шейн.

Эван кивнул.

– Она приходила ко мне.

– И как именно все происходило?

– Влепила мне пощечину и обозвала «слабаком». – Эван ухмыльнулся.

Шейн разразился хохотом.

– Да, это не могло не помочь.

Эван взглянул на свой телефон.

– Что ж, мне пора.

– У меня всего один вопрос, – сказал Шейн.

Эван вскинул брови.

– Да, слушаю.

– Как ты справляешься… без футбола?

Эван пожал плечами.

– Это нелегко. Особенно потому, что мне кажется… Иногда мне кажется, что я еще могу играть. Но я собираюсь кое-что предпринять. Уверен, что со временем все наладится.

– Только в том случае, если в твоей личной жизни все будет в порядке.

– Знаешь, а я думаю, что у меня в этом смысле уже все в порядке.

Шейн кивнул и встал. Эван последовал его примеру.

– Итак… – Шейн покосился на младшего брата. – В общем, я не думаю, что ты бездельник и позор семьи.

– Рад слышать, – кивнул Эван.

Шейн указал в сторону двери.

– Я провожу тебя в ее кабинет.

– Значит ли это, что ты даешь мне свое благословение? – осведомился Эван.

Шейн внимательно посмотрел на него, затем кивнул.

– Ты мой брат, и я желаю тебе только добра. Но у Пенелопы нет других братьев, которые могли бы за ней присмотреть. Поэтому если она будет из-за тебя плакать, я поступлю с тобой так, как мы оба поступили бы с Митчем, если бы он заставил плакать Мадди. Как по-твоему, справедливо?

Еще совсем недавно подобное заявление ужасно разозлило бы Эвана. Но сегодняшний разговор многое изменил, поэтому он ответил утвердительно.

– Да, справедливо. Но раз уж мы говорим напрямик, то я скажу еще кое-что, а потом мы оставим эту тему. Спасибо тебе за то, что так долго заботился о ней. Но теперь это только мое дело.

Шейн ухмыльнулся.

– Да, думаю, ты прав.

Они стояли в дверях ее кабинета, один – темноволосый, другой – блондин, оба большие и красивые. И две пары одинаковых зеленых глаз вопросительно уставились на нее. Пенелопа вскинула брови.

– У вас все в порядке? Мне не нужно вызывать охрану?

Шейн усмехнулся и проговорил:

– Не беспокойся. Думаю, у нас все хорошо.

Она перевела взгляд на Эвана, и тот кивнул.

– Да, все в порядке.

– Вы, мальчики, помирились?

Шейн вошел в кабинет и, сунув руки в карманы, заявил:

– Пен, я должен перед тобой извиниться, так как…

– Да, должен, – перебила Пенелопа; она все еще не собиралась его прощать.

– Я был не прав, – со вздохом продолжал Шейн.

– Совершенно верно. Согласна.

Шейн одарил ее чарующей улыбкой, и она, не удержавшись, явно смягчилась.

– Тебе, Пен, придется найти в своем сердце прощение для меня. Видишь ли, когда речь заходит о твоем благополучии, я теряю рассудок и здравый смысл.

Пенелопа вопросительно взглянула на Эвана, и тот, пожав плечами, пробормотал:

– Он идиот, но намерения у него были самые добрые.

Шейн ухмыльнулся и легонько ткнул брата кулаком в плечо. Причем оба выглядели вполне миролюбиво. Пенелопа мысленно улыбнулась – по крайней мере хоть какая-то польза от всей этой неразберихи. Снова взглянув на Шейна, она заявила:

– Но я все еще злюсь на тебя.